Выбрать главу

Нет, ну до чего же непонятливые иномиряне ему попались! А может, это и хорошо, загордиться не успеют? То, что Свап благосклонно отнесся к парню, уже само по себе удивительно, остальных наездников он не жаловал, а главного пастуха на дух не переносил. А тут, гляди ты, стерпел попытку ухватить себя за хвост и даже заботу проявил – не дал юнцу пострадать от ядовитых колючек. 

– Успокойся уже, парень. Да успокойся ты! – Пашка все пытался вывернуться, и лавэ Шенол добавил в голос повелительных интонаций. Не с целью подавить волю и без того дезориентированного будущего наездника, а для того, чтобы тот быстрее начал соображать. 

Ну наконец-то, пришел в разум!

– Тыря! – Пашка рванул к решетке. Раим позволил – пусть полюбуется и поймет, что зря геройствовал. Щена с довольным видом валялась на каменном полу, а огромный вожак, не менее довольный, обнюхивал ее пузо. 

– Малышка в порядке. – Ольга успокаивающе погладила Пашку по плечу. – Чего ты так всполошился?

– Да сообразил уже, тёть Оль. – И переместился так, чтобы видеть морду Свапа. – Прости, мужик, – обратился он к нгурулу, – я не хотел. Ну ты понял, да? – Дальше Ольга видела лишь кивки и подрагивание Пашкиных плеч, как будто что-то доказывал. Попечитель хохотнул, чем отвлек ее от созерцания странной, немного пугающей пантомимы.

– Не стоит тревожиться, апата. Ваш мальчик талантлив и сообразил наконец, что нгурулы многое понимают и без слов. Он понравился Свапу, и Свап ему отвечает.

– А я? Я же тоже его слышу. Кажется.

– Да? Тоже? А что там было про военного и дитя?

– Солдат ребенка не обидит. Это вы имели в виду? 

– Гр-р-рю! – подтвердил Свап и опять просунул бивень сквозь прутья. Слабые уколы магии огромную зверюгу нимало не беспокоили. У Ольги нудно зачесалась переносица, надоедливо свербило, и никак не чихалось. «Надеюсь, что это не аллергия на зверушек», – подумала она рассеянно и вдруг поняла, что это не ее ощущения. Свап? 

Ольга вгляделась в его морду, пытаясь определить место дискомфорта. Похоже, у бедняги зудело уже давно, раз он поделился с первой встречной. То местечко, откуда начинался собственно бивень, обжималось кожистым, плотно прилегающим валиком. У Ольги промелькнули смутные ассоциации со стяжкой-хомутом, снабженным резиновой прокладкой. По ободу собралось что-то густое, похожее на крупинки канифоли в солидоле. Насморк по-нгурульи? 

– Сейчас, дружище, сейчас почищу, только найду чем... 

На полу нашлась сброшенная когда-то нгурулья иголка. Не такая внушительная, как у вожака, но Ольга все равно впечатлилась – с хорошую шариковую ручку. Сходство дополнило наличие сквозной пустоты по всей длине. 

– Надо же, гнется, – как-то вяло удивился Пашка. Устал уже удивляться. 

Лавэ не вмешивался, наблюдал, как иномирянка станет выходить из положения. Ждал, что она кинется к нему за помощью, ан нет. Сброшенную иголку нашла и трет ее зачем-то о шершавый камень пола. Посмотрела сквозь прищур на результат, потерла еще и подступилась к бивню. 

– Не дергайся только, – попросила она зверюгу. – Если будет больно – скажи, ладно? – И принялась осторожно соскабливать загустевший яд в чистейший носовой платочек, извлеченный из потайного кармана. Трубочка со скошенным, как у иглы для инъекций, кончиком оказалась вполне эффективной, Раим оценил придумку. – Да не могу я посильнее, – пробормотала она себе под нос, – эта штука гнется. Я потом деревянной палочкой тебе почешу, у меня дома есть. Хороший Свапик.

Безымянные самцы дружно затарахтели – им тоже почесать. Сначала вожаку, а потом им.

Раим стоял и млел от удовольствия своего напарника. И немножко сердился. На себя и на него. На себя за то, что опять подзабыл про эту особенность Свапа – быстро густеющую смазку на бивне. И на Свапа – мог бы и дать понять, а не мучиться. Правда, наездник бы специальным инструментом не заморачивался, всегда обходился ножом-засапожником.

– Тёть Оль, – нарушил идиллию Пашка, – ты еще хотела дерево поискать. Ну то, которым малышка поранилась. 

– У малышки и спроси, – отшутилась сосредоточенная Ольга. Работать неудобным инструментом, да в наклонку, да боясь коснуться ядовитой смазки голой рукой – тот еще эквилибр. Пашка к предложению отнесся серьезно и уставился на щену. Тыря не подвела.

– Это было в ее кормушке. В корме. – Озадаченность в голосе парня могла относиться ко всему сразу: и к тому, что щена поняла его вопрос, и к четкой картинке, полученной в ответ, и к мимолетной обиде малышки, которая вспомнила о былой боли.