— У нас в группе три девушки и шесть парней, так что я даже не хочу знать, о какой паре ты мечтаешь.
— Паш, ты не сечешь главного. Нефиг ему с нами рядом сидеть.
— Ну это ты загнул, Андрюша. Ты боишься конкуренции, а мы должны на тебя работать? — фыркнула Уфимцева. — Если он действительно так хорош, то его стоит прибрать к рукам в какой-нибудь приличный род.
— Свой имеешь в виду? — зло спросил Шмаков.
— Хоть бы и свой. Рецептов целительских зелий у нас нет.
— У нас тоже нет, — задумчиво сказала Мацийовская. — Спасибо, Паша, за ценную информацию.
— Э-э-э… — растерянно промычал Шмаков, который на такое точно не рассчитывал. — Девчонки, вы чего? Он же нищий. У них даже дома своего нет.
— Зато у него есть алхимический талант и нужные нам рецепты, — отрезала Мацийовская. — Это компенсирует отсутствие денег сейчас. Если он войдет в наш род, Андрюша, то догадайся, чьими станут княжеские контракты по целительским зельям?
— Дорогуша, вообще-то, я первая на него глаз положила, — проворковала Уфимцева. — Так что по праву он мой. Как и княжеский контракт.
У них почему-то даже мысли не возникло, что я могу отказаться от столь заманчивого предложения. Честно говоря, мне ставленницы Живетьевой было много, а сейчас к ней присоединятся еще двое.
— А меня вы в расчет не принимаете? — неожиданно зло спросила Фурсова.
Ой-е…
— Тебя? Если тебя услали на обучение на другой конец империи, у тебя или у вашего Рода есть какие-то проблемы, — уверенно сказала Мацийовская. — Так что мы точно предложим условия лучше.
— У нашего рода проблем нет. Причина, по которой я тут нахожусь, тебя не касается.
— Разумеется, не касается, если это не Песцов, — радостно согласилась Мацийовская. — Не ради него же ты сюда приехала? Итак, мы не лезем выяснять твою причину, ты не лезешь к Песцову.
— Нужен он мне больно, — недовольно сказала Фурсова.
— Так вот… — продолжила Мацийовская.
Но что «так вот» я уже не услышал, потому что разговор стал удаляться, а значит, Фурсова от группы отошла. Я уже думал обрывать прослушку и быстро уходить, но тут ее догнал Шмаков.
— Я думал, ты на моей стороне, — обвиняюще бросил он.
Пришлось зайти в ближайшую пустую аудиторию и прикрыть за собой дверь, иначе столкнемся и я не услышу чего-нибудь интересного. Сделал я это вовремя, потому что вскоре голоса одногруппников стали слышны не только благодаря заклинанию.
— С чего бы? У меня свои интересы. Подыграла тебе сегодня, потому что захотелось. Кстати, что тебя так тянет на его участок? Не ври, что просто так хотел попасть. Не поверю.
— Посмотреть хотел. Мы специалистов нанимали, чтобы они проникли и… Короче, чтобы проникли. Но никто не смог.
— Интересное дело… — протянула Фурсова. — А лезли вы туда, чтобы лабораторию уничтожить, я правильно понимаю?
— Я этого не говорил, — ответил Шмаков, но таким тоном, что не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что предположение оказалось верным. — Мы рассчитывали найти записи и посмотреть, как там все устроено. Ну не может же такое быть, чтобы какой-то недоучка делал зелья лучше, чем алхимический Род с многовековым опытом.
Хорошо, что шмаковским наемникам пролезть не удалось, но плохо, что к нам ломились, а мы ни сном ни духом. Нужно второй уровень магии Жизни брать и ставить сигнальный контур.
«Можно, — подал голос Песец. — Второй нормально усвоится. Тогда Разум возьмешь завтра».
— Слушай, может, еще подыграешь? — неожиданно спросил Шмаков.
— Зачем мне это? — скучающе спросила Фурсова.
— Буду обязан.
— Это очень расплывчатое обещание.
— Скажи, что конкретно хочешь?
— Мне нужно знать, в чем подыгрывать.
— Влюби в себя этого Песцова, — с надеждой предложил Шмаков. — Ты офигительно красивая, у тебя точно выйдет.
— Реально боишься, что они его к себе затащат? — с насмешкой спросила Фурсова. — Но тут, прямо скажу, ты этому сильно посодействовал.
— Я думал, на мою сторону встанут. Еще один алхимический род в Верейском княжестве — лишний. У нас все поделено, — зло прошипел Шмаков. — А конкретно этот разевает рот на нашу, шмаковскую, часть пирога.
— Прибейте, — неожиданно предложила Фурсова. Причем в голосе ее прозвучало воодушевление.
Кажется, я ей не понравился. Это, конечно, взаимно, но немножко обидно. Никогда не думал, что кому-то не понравлюсь настолько, что меня решат убить.