– Ну а ты, Молли? Как себя чувствуешь? – спрашивает Надин. – Волнуешься? Переживаешь?
– Из-за чего?
– Сегодня же большой день. Начало твоей трудовой жизни.
Я поднимаю бровь:
– Ты же понимаешь, что я там не мозг буду оперировать? Я устроилась в магазин.
– Момомомо! – перебивает Ксав. – Какакакака!
– Эй, хватит меня так называть, – хмурится Кэсси.
– Всегда зови ее именно так, – говорит Надин.
Кэсси корчит ей гримасу, а потом проводит ногой по моей ноге, от колена до пятки. Наши ноги всегда были практически идентичны, вплоть до миллиметра. Думаю, у нас до сих пор один и тот же размер.
– Ты когда уходишь? – Кэсси наклоняется ко мне, уперев кулаки в стол, и улыбается.
– Через несколько минут… – начинаю я, но Кэсси многозначительно смотрит на меня, и я исправляюсь: – Прямо сейчас?
– Отлично! Провожу тебя до работы, – говорит она и резко встает, сунув телефон в задний карман. – Идем.
– Ночью я четыре часа переписывалась с Миной, – сообщает Кэсси, стоит нам выйти за порог. Кажется, она чуть не лопнула, пока держала это в себе.
– Ого!
– Ага.
Я чувствую на себе ее взгляд и знаю, что она ждет от меня комментария. Или вопроса. И – может, это ментальная связь между близнецами – мне передается ее возбуждение. Оно буквально пульсирует во мне.
Почему-то мне не кажется, что это история о поиске моей половинки.
– Ну так о чем болтали?
– Да просто, как бывает… – Она смеется. – Правда, даже не знаю, о чем. Музыка. Фотография – она снимает. Обо всем, короче.
– Четыре часа.
– Угу.
Кэсси улыбается.
– Круто. – Я выдерживаю паузу и спрашиваю: – Так что, ей нравятся девушки?
– Молли. Я не знаю.
Она отвечает резко, и мне становится не по себе.
– Ясно, – осторожно говорю я.
С минуту мы молчим. Слышно, как чирикают птицы.
Такома-парк прекрасен. Бóльшую часть времени ты ничего вроде бы не замечаешь, а потом вдруг – бах! – и все это великолепие сваливается на тебя в одночасье. Например, летом в восемь пятнадцать утра солнечные лучи мягко пробиваются сквозь ветви деревьев. Вокруг – яркие дома с подвесными качелями, «музыкой ветра» на крылечках и цветами на ступеньках.
Мне хочется просто смотреть на цветы. Хочется идти по Тьюлип-авеню, чувствовать голод, чувствовать, что снова хочется спать, и понимать, что Кэсси на меня не злится. Зря я спросила про Мину. Хотя если она раздражается из-за того, что я сую нос в ее любовные дела… Откуда тогда у нее право так нагло лезть в мои?
Правда, через минутку она говорит:
– Так, после обеда встретимся с Миной во «Фрозен-йо»[7] и обсудим стратегию.
– Стратегию?
– По соблазнению рыжего. Операция «Бойфренд». Операция «Целующаяся Молли».
О боже! Серьезно, что ли? Я качаю головой.
– Ладно, но у меня же…
– Молли, я знаю, что у тебя работа. Но освободишься ты в три, а мы встречаемся в три тридцать. Идет?
– Я не хочу вам мешать. А то скажешь еще, что я обломщица.
– Молли, – смеется Кэсси. – Невозможно кого-либо обломать в кафе с замороженным йогуртом. Оно обламывает само по себе.
– Это точно.
– Но смотри, – говорит Кэсси, глядя мне в глаза, – ты обязана прийти. – Похоже, она искренне.
– Ладно, буду, – наконец отвечаю я.
– Ништяк! – Кэсси дает мне пять. – Ох, блин. Приступим!
3
Возможно, в наказание за мою утреннюю самоуверенность теперь я начинаю нервничать из-за работы. Даже несмотря на то, что это не операция на мозге. И слава богу. Не думаю, что когда-нибудь найдется человек, который доверит мне свой мозг. В частности, потому что мои руки дрожат – совсем чуть-чуть – даже когда я просто касаюсь дверной ручки.
Магазин выглядит как обычно – словно Зоуи Дешанель[8], разорвавшаяся на пять тысяч скатертей, расписанных тарелок и стоек с открытками. Он называется «Биссель». Нет, это не производитель пылесосов[9]. На идише это слово означает «немножко». Попробуйте биссель потратиться в «Бисселе». Удачи. На одни украшения ручной работы уйдет вся ваша зарплата.
Не верится, что я вхожу сюда как сотрудник.
Я сотрудник.
Владельцы магазина, Дебора и Арье Уэртеймы, стоят за прилавком. Я смущаюсь.
– Здравствуйте, – говорю я до смешного высоким голоском. Писклявая Молли. Суперпрофессионал.
Дебора отрывает взгляд от кассового аппарата.
– Молли, привет! Ты уже пришла. Отлично! – Она опирается обеими руками на прилавок и расплывается в лучезарной улыбке. – Мы очень, очень рады, что ты теперь в наших рядах.