Отстойно это все. Прости.
Но тут вот какая штука
Скорее даже не одна
В общем, есть многое, о чем мы с тобой не говорили, а стоило бы.
Например, о том, что Уилл меня не интересует. А я не интересна ему.
Да и вообще о том, что дела у меня не очень. Например, из-за этой истории с Кэсси и Миной.
И да, Оливия тут ни при чем!
И это, разумеется, не должно помешать тебе с ней целоваться.
Просто
Пожалуйста, не целуйся с ней.
Потому что тут такое дело
Мне кажется, тебе не надо целоваться с Оливией
Потому что
Не верю, что собираюсь это написать
24
Три точки.
25
Он что-то пишет.
Руки трясутся так, что я с трудом держу телефон.
У меня болит живот, и ниже живота тоже болит, и еще ниже тоже. Страх, смешанный с возбуждением.
Привет. Я тут, – отвечает он.
Ага. Привет.
Три точки.
Привет! Наверное, нам надо поговорить?
Да
Но, думаю, лучше лично
Сердце бьется с невероятной скоростью.
Да. Конечно. Ты сейчас где?
Дома. А ты?
Дома!
Буду через пять минут, – присылает он.
Есть один нюанс, связанный со временем, о котором никто не говорит. Между секундами есть пробелы. И шестьдесят секунд – это довольно много. А триста секунд – почти бесконечность.
Я проскальзываю на крыльцо и сажусь на садовые качели. Жду.
А вот и он. В новых кроссовках – это первое, что я замечаю. Коричнево-серые с белыми шнурками – можно сказать, винтажные.
– Привет.
– Привет. – Я улыбаюсь. – Хочешь присесть?
– Ага, давай.
Рид уверенно кивает и вообще выглядит до милого решительным, отчего я хихикаю. Он садится рядом – так близко, что мы соприкасаемся ногами. Я это очень отчетливо ощущаю. Наверное, мой мозг был создан для того, чтобы подмечать подобные мелочи.
– Мне нравятся твои кроссовки, – говорю я.
– О, спасибо. – Он проводит рукой по волосам. Похоже, сильно нервничает. – Это Оливия их нашла.
– Ага.
Он поворачивается ко мне.
– В общем, давай поговорим об Оливии.
Нужно дышать. Сохранять спокойствие. Если Рид скажет, что уже с ней целовался, мне надо за него порадоваться. За них обоих.
Я киваю, а он молчит. Мы тихонько покачиваемся туда-сюда.
– Так вы встречаетесь? – спрашиваю я наконец.
– Что? Нет. Я же тебе говорил.
– Но она тебе нравится.
– Нет! Не в этом смысле. Я хочу познакомить ее с Дугласом. – Он молчит, и я вижу, как он сглатывает. – Я разговаривал с ней о тебе.
Он резко переводит на меня взгляд, и его пальцы скользят по подлокотнику. А мне все труднее дышать.
Уже очень поздно.
Я на садовых качелях.
А рядом – Рид.
Рид, на футболке у которого излишне детализированная карта Средиземья. Рид с глазами цвета лесного ореха, в очках в тонкой оправе, со звездным светом в волосах и мягким, нежным ртом. Я, конечно, не знаю этого наверняка, но подозреваю, что рот у него все-таки нежный.
Я пялюсь на свои колени.
– В общем, хочешь поговорим о той штуке? – спрашивает он через какое-то время.
– О той штуке?
– О том, что ты собиралась мне сказать.
– Ах да, о Той Штуке. – Я слегка улыбаюсь.
– О том, что Не Надо Целовать Оливию.
– Да. Именно об этой Штуке.
– И у Штуки есть причина.
– Да.
– Несмотря на то что она не та, в кого я влюблен.
– Влюблен?
– Не знаю. – Он улыбается. А потом берет меня за руку и переплетает свои пальцы с моими.
Ой.
Сердце бьется где-то в горле.
– Я хочу тебя поцеловать, – говорю я и слышу, как дрожит мой голос.
– Хорошая идея.
Он обвивает меня руками, и качели тихо скрипят. Кажется, мой мозг в кои-то веки расслабляется. Я подаюсь вперед, и мое тело, оказывается, знает, что делать.
И я это делаю.
Его рот даже мягче, чем я представляла.
Я тайком завожу его к себе в спальню. Подумать только, я в самом деле тайком привела к себе парня! С минуту мы просто стоим и улыбаемся друг другу.
А я уже говорила, что Рид у меня в спальне?
Он подходит ближе.
– Да, я просто тебя… – и прежде чем я успеваю понять, что он сказал, его губы касаются моих.
Я не думаю. Впервые. И совсем не осторожна. Глаза закрыты, руки у него на плечах. Я целую его. Так, словно это моя идея, а не его. Я не понимаю, что делаю, но, наверное, это и не важно. Мы целуемся. Снова. Наконец-то. Наконец. Он обхватывает меня за талию и прижимает к себе. Я слышу, как бьется его сердце, и чувствую, как его губы расплываются в улыбке. Я открываю глаза.