Патти улыбается.
– Так что, расскажешь мне о нем?
Я закрываю лицо руками.
– Не-а.
– Все официально? Он твой бойфренд? Просто «да» или «нет».
– Мам.
– Ладно. Но ты хоть рада?
Я киваю, улыбаясь сквозь пальцы.
Патти обнимает меня за плечи.
– Даже забавно, что вы с сестрой почти одновременно проходите через одно и то же. Какие же вы милашки!
– Гм.
– А Кэсси в курсе?
– Про Рида?
Мне даже его имя произносить неловко. Я отнимаю руки от лица, но сердце все еще бешено колотится.
– Не думаю. – Я закусываю губу. – Не знаю. Нас что, было очень вчера слышно?
Патти вскидывает брови.
– Да нет же. Боже мой… Не в этом смысле. – Я пытаюсь скрыть улыбку. – На лестнице. Шаги там. А не что-то еще. Все, молчу.
Она хлопает меня по плечу.
– Кажется, это хорошая идея.
Я вскрываю конверт сразу же, как только она уходит. Любимая открытка Рида. Самая крутая из всех – с королевой Елизаветой, у которой отпадное выражение лица, в стиле: идите на фиг – а снизу значится: «Наблюдаю и храню молчание».
Внутри Рид написал: «Я слежу за каждым твоим движением, но ничего не говорю… Пока что». И подпись: «С любовью, Елизавета».
Боже мой. Какой же он дурачок. Вот ведь странный. Не могу перестать улыбаться.
А еще, может быть, мне самую малость не по себе. Потому что сегодня днем у нас общая смена. И потому что в последний раз, когда мы виделись, мы целовались.
Что хорошо.
Лучше, чем хорошо. Лучше лучшего.
Но теперь я не знаю, что надеть. Волосы в ужасном состоянии, а я все вышагиваю по комнате туда-сюда и не могу остановиться. Вперед-назад, от шкафа к зеркалу.
Вообще я хочу одеться как обычно. Быть обычной и милой. Хочу, чтобы Рид считал меня милой. Симпатичной. Красивой. И не хочу, чтобы он решил, что вчерашняя ночь была ошибкой. Он так, конечно, не подумает, но одеться нужно правильно.
К сожалению, ничего – ни-че-го — в моем шкафу сегодня на мне не сидит.
Нужно взять себя в руки, принять золофт и успокоиться на фиг.
Наверное, надену юбку. У меня есть темно-желтая юбка, чуть короче, чем все остальные, но, думаю, с колготками будет то что надо. Я надеваю ее со своей синей кофтой в цветочек. Смотрится глупо, так что я ее снимаю и меряю другую. А потом еще одну. И еще шесть других кофт – и, наконец, возвращаюсь к самому первому варианту – с кардиганом сверху прокатит.
Идеальный осенний наряд. В июле. Но блин, задолбало возиться, пусть будет так.
Я выхожу на улицу, и меня встречает приятный солнечный денек. Даже дышится легко. Я собралась рановато, так что иду длинной дорогой через центр, мимо фиолетового дома и магазинов. Утром в будни здесь тихо. Все вокруг подернуто дымкой и пронизано спокойствием – не считая того, что творится у меня в животе. А когда я дохожу до «Бисселя», внутри у меня начинается настоящий салют, гремит уличный оркестр и взрываются ядерные бомбы.
Из-за Рида.
Патти рассказывала, что живот функционирует почти что как второй мозг. Это называется энтеральная нервная система. Она располагается в желудочно-кишечном тракте и, чувствуя, что рядом враг, выпускает щедрую порцию гормонов. Этот механизм называют «Борись или беги». Наверное, с влюбленностями нечто похожее. И с парнями.
Конечно, Рид мне не парень.
Но живот принимает его за врага. Я считаю это научным доказательством того, что со мной происходит нечто страшное. Влюбляться – это страшно.
Не то чтобы я влюбилась. Скорее просто немножечко запала.
Вижу его и улыбаюсь. Честно, не могу ничего с собой поделать. Он стоит за кассой на стойке, которая высится между нами, как Великая Китайская стена.
А вот и Дебора.
– Ура, ты пришла, – говорит она. – А нам только что привезли новую партию чашек. Не хочешь распаковать их и приклеить ценники?
– Конечно, – отвечаю я и бросаю взгляд на Рида.
– Я помогу, – вызывается он.
Его маму это удивляет.
– А я думала, тебе нравится стоять за кассой.
– Да, но чашки мне нравятся больше.
– Буду знать, – говорит Дебора и отправляет нас в подсобку.
Я закрываю за собой дверь. С секунду мы просто смотрим друг на друга. Может, я даже утратила дар речи.
На Риде кофта не совсем в его стиле – белая с длинными синими рукавами. Волосы взъерошены, глаза кажутся почти золотистыми.
Я жутко энтерально волнуюсь.
– Не знаю, что делать в таких ситуациях, – выдаю я наконец.
Он смеется.
– Я тоже.
Я сажусь на пол, спиной к стене, и прикрываю ноги юбкой. Рид опускается рядом.