32
Ужин мы не репетируем. Мы вообще ничего не репетируем. Однако гости из других городов приезжают к нам в субботу вечером, поэтому мы уже по-настоящему чувствуем, что праздник на носу.
Бабушка Бетти остановилась в Marriott, а дедушка и бабушка Сусо – где-то в мини-гостинице неподалеку. А друзья мам по колледжу вроде бы прибудут завтра утром.
Но Эбби приезжает сегодня. С Ником. И останется ночевать у нас.
Я надуваю в своей комнате матрасы, а Кэсси переносит ко мне свои вещи. Плевать, что придется спать друг у друга на головах. Все-таки это первая ночевка девчонок Сусо в полном составе больше чем за год.
После ужина, когда мы убираем со стола, вдруг раздается звонок в дверь. Я влетаю в прихожую так быстро, что скольжу по половицам.
– О боже! – На пороге Эбби – буквально прыгает от радости.
– Ты здесь!
– Я здесь! И вы здесь! – Она делает глубокий вдох. – М-м-м! Ты пахнешь как Молли.
– Погоди, а это…
– Это хорошо!
Я вспоминаю Рида. И его дезодорант. Главное не покраснеть.
– Поверить не могу, что ты здесь.
– Я здесь. И посмотри, кого я привела! – Вся сияя, она отступает в сторону. – Молли, это Ник. Ник, это Молли.
Забавно – некоторые люди выглядят в точности как на фотографиях. Саймон, например. А вот Ник в реальной жизни куда милее. В сто тысяч раз милее. У него до ужаса притягательные карие глаза – а такое не передадут никакие фотки.
– Привет. – Он неловко переминается на месте с большой спортивной сумкой в руках. – Спасибо, что пригласили.
– Шутишь? Само собой!
Снаружи слышится щелчок закрывающихся дверей машины, а через пару секунд появляется Айзек, волоча два чемодана.
– Привет, Мо, – говорит он и почти садится на колени, чтобы меня обнять. В Айзеке два метра роста. Не шутка. Рядом с ним даже Рид покажется коротышкой.
Тут меня осеняет, что для Оливии он в самый раз…
Но нет. Нет. Ей это не нужно. Стереть эту мысль.
Ник и Айзек будут спать на двухъярусной кровати в комнате Кэсси. Забавно, что Эбби с братом гостят у нас без родителей. Дядя Альберт с тетей Вандой остановились в студии Айзека на Ю-стрит, которая, по правде сказать, уж больно смахивает на универское общежитие.
– А что тетя Ванда подумает про твой стол для бир-понга? – спрашивает Кэсси у Айзека.
Он ухмыляется.
– Я замаскировал его скатертью и вазой с цветами.
– Гениально.
Когда Эбби закрывает дверь в мою спальню, Кэсси тут же выдает:
– А у Молли есть – барабанная дробь – парень.
– Что-о? – Эбби ахает. – Боже. И ты с ним целовалась. Да? Боже мой!
– И НЕ ГОВОРИ! – продолжает Кэсси. – А мне она даже не сказала. – Она шлепается на надувной матрас.
– Я никому не сказала, – замечаю я.
– Ага, кроме мам.
– И им не говорила! Они сами поняли.
– Ух, я хочу узнать все с начала, – просит Эбби.
– Да мне нечего особо рассказывать. Патти тупо нас услышала.
Эбби с Кэсси начинают ржать.
– Что? – спрашиваю я и невольно улыбаюсь.
– Услышала что? – уточняет Эбби.
НУ ВОТ ОПЯТЬ.
– Да не это. Господи… Как мы болтали. Всего-навсего болтали.
– Ну-ну.
– Может, целовались.
– Вот это уже похоже на правду, – кивает Кэсси.
Она берет подушку, бросает в меня, мажет, подбирает ее снова и бьет меня ею.
– Подушечный бой! – пищит Эбби. – Это же как в типичной фантазии, да? Мне сказать Нику, что тут происходит?
Кэсси кивает.
– Скажи ему еще, что мы поливаем медом сиськи.
Эбби смеется и достает телефон.
– Стой, ты что, серьезно? Ты ему это пишешь, что ли? – Кэсси тянется к Эбби, но та ловко от нее уклоняется. – Погоди, дай гляну.
– Не-а. – Эбби улыбается во весь рот. – Это конфиденциально.
– Жопа моя конфиденциальна.
– Надеюсь.
Забавно наблюдать за их потасовкой. Словно я снова в прошлом. Странное счастье. Даже разговаривать не хочу. Мне просто нравится здесь быть.
Пишу Риду.
Скорее всего, завтра тебе придется со мной танцевать.
Три точки.
О неееееет. Я не танцую.
И ВСЕ ЖЕ.
Ты НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, какой я неуклюжий, Молли.
Я смеюсь. Вообще-то представляю…
Моими танцами можно пытать людей. Серьезно.
– Посмотрите, кто тут у нас хихикает, уткнувшись в телефон, – замечает Эбби.
Я поднимаю взгляд, виновато улыбаясь, и вдруг замечаю себя в зеркале на другом конце комнаты.
Так странно. Я не причесана. В футболке, которую вроде как носила беременная Надин. В пижамных штанах. А в уголке рта белый след от зубной пасты.