– Молли все время мастерит подобную хренотень, – горделиво поясняет Кэсси.
Они кладут пакеты на соседний столик. Наверное, ходят по магазинам с обеда. Как по мне, ужасное коллективное занятие – впрочем, для людей с маленьким размером все может быть по-другому. Наверное, они и в примерочную ходили вместе. И, вероятно, наряды купили одинаковые.
Я беру пустой стаканчик для йогурта. Здесь самообслуживание. Можно выбрать какой угодно вкус, а потом добавить любой из пятидесяти миллионов топпингов. Не всем по душе такое разнообразие – а вот я справляюсь как профи. Нужно знать, что любишь, только и всего.
Я расплачиваюсь и иду обратно. Вскоре ко мне подсаживается Мина. Она заглядывает в мой стаканчик.
– Что взяла?
– Шоколад с печеньем.
Как я и сказала. Я профи.
Тогда Мина показывает мне свой йогурт. Естественно, она из тех, кто жутко теряется от чрезмерной свободы, потому и смешивает мармеладных мишек с шоколадом.
– Кэсси сказала, ты ходишь в Джорджтаун Дэй[11]. – Слова даются мне с трудом.
– Ага. Перехожу в выпускной класс.
– Мы тоже. А еще ты фотографируешь?
– Да ты все обо мне знаешь! – восклицает она.
Я краснею. Что ж… Криповый я персонаж – всегда знаю о людях больше, чем они знают обо мне.
Повисает неловкая пауза.
– Наша подруга Оливия тоже фотографирует, – вставляю я, просто чтобы хоть что-то сказать.
– Ух ты, круто! Ну, я только начала заниматься. Уилл – вы с ним виделись, тот, рыжий… Он очень талантливый. Подтягивает меня по основам. У него есть эта программа, в которой можно настраивать яркость и цвет изображений. А еще скоро он научит меня работать с бликами. – Мина замолкает. – Я не слишком разболталась?
– Нет, ты…
– Я много говорю, когда нервничаю.
– А ты нервничаешь? – спрашиваю я.
Она пожимает плечами и улыбается.
– Не знаю. Это все так неловко, да? Тебе не кажется это странным? Лезть из кожи вон, когда стараешься с кем-то подружиться.
– Наверное, – говорю я.
– У нас с друзьями такого не было – типа, знаешь: «Эй, давай дружить». У нас было что-то вроде: «Окей, ладно. Ты здесь и ты мне нравишься».
– То же самое я сказала Кэсси в утробе.
Мина смеется и почесывает руку. Рукав рубашки задирается и обнажает краешек татуировки. Непонятно, что там изображено. И все-таки – у нее есть татуировка. При том, что она моя ровесница. Рядом с ней я чувствую себя слегка ущербной.
Тут напротив садится Кэсси.
– Долго же ты, – отмечает Мина.
– Да. Решения.
В этом вся Кэсси. Каждый раз она по три часа выбирает себе йогурт, но останавливается на одном и том же варианте. Ванильный. И какой-нибудь особенный мармелад. ПАМЯТКА ДЛЯ КЭССИ: все мармеладки на вкус одинаковые. Честное слово.
– Так, ладно, мне надо закончить свою теорию, – сообщает Кэсси и сует в рот полную ложку йогурта. – Молли, ты пропустила: мы обсуждали предков.
– Э-э… Что?
– Ну, предков. Родственников, которые умерли до твоего рождения.
– Почему вы о них вспомнили?
Ложка Кэсси замирает в воздухе.
– Да сложно сказать…
– Ну, мы начали с доноров спермы, – поясняет Мина, – рассуждали, считаются ли доноры спермы твоими родственниками.
– Точно! – подхватывает Кэсси. – Так вот, моя теория. У каждого есть предки, и они встречаются и тусуются в раю или аду. Если что, это не официальные положения иудаизма. Не раввин нашептал.
– Я догадалась, – улыбаюсь я.
– Ага. Так вот. Сидят они там, пьют амброзию и все остальное…
– Раввин такого бы точно не нашептал.
Она не обращает на меня внимания и продолжает:
– И вот у одного из их потомков появляется ребенок. И это ты! Ты рождаешься, и твои предки всю жизнь за тобой наблюдают. Переживают за тебя, обсуждают твои решения. Но вмешиваться им запрещено. Можно только смотреть. Вроде реалити-шоу.
– Очень, очень скучное реалити-шоу, – говорю я.
– Да, но им-то не скучно, понимаешь? Ты же их потомок. – Кэсси хлопает в ладоши. – Они на тебя поставили.
Мина облизывает ложку и кивает.
– А потом ты стареешь, умираешь, – продолжает Кэсси, – и тоже оказываешься в раю, где ты уже гребаная знаменитость. И твои предки такие типа: «Знаешь, я хотел, чтобы ты была с другой девушкой, но ничего». И: «Мне жаль, что ты постарела и умерла». А ты типа: «Ага, отстой, но ничего не попишешь». – Кэсси пожимает плечами. – И так ты сама становишься одним из предков, и когда рождается следующий ребенок, наблюдаешь за ним со всеми остальными. И так до бесконечности.
– Жутковато, – говорит Мина.
Кэсси наклоняет голову набок.
– Почему?
– Ну, получается, за тобой без перерыва наблюдает толпа мертвецов! Они смотрят, как ты писаешь, занимаешься сексом, мастурбируешь. А потом все это обсуждают.