— Угу… — Стю одобрительно гудит в трубку. — Что-то еще?
— Между нами с Делайлой никогда не было другой женщины. Молодая блондинка, с которой я сфотографировался, была просто фанаткой, и я отнесся к ней с уважением и добротой, когда она попросила сделать фото.
— Мы с Делайлой просим уважать наше право на частную жизнь и соблюдение наших желаний в это время. Спасибо.
— Я все записал, — вздыхает Стю, и его голос потрескивает в телефоне. — Ты знаешь, как это работает, Грей. Но, черт возьми, как же жаль, что мы снова оказались в такой ситуации, где приходится выпускать заявление, чтобы отмыть твое имя. Я отправлю это команде пиарщиков, и они свяжутся с прессой. Скорее всего, заявление выйдет в понедельник утром.
— В понедельник? — спрашиваю я, опускаясь на мягкие подушки дивана. Все мои силы будто выкачало после того, как я предпринял действия и высказал все, что хотел. Я знаю, что скоро снова вернется злость, вперемешку с адреналином, но в этот момент я чувствую себя опустошенным и усталым. — Нет ли способа выпустить его быстрее?
— Боюсь, нет, сынок. Большинство журналистов вне офиса до понедельника, если это не срочная новость или экстренный случай. Утро понедельника — самое раннее, когда мы сможем опубликовать заявление.
— Ладно, — трусь ладонью о затылок. — Понедельник так понедельник.
Щелчок входной двери за спиной заставляет меня резко повернуться.
Делайла.
Я смотрю, как она идет ко мне, поигрывая левой сережкой, ее лицо чуть бледнее обычного, глаза красные. Мой взгляд скользит дальше по ее фигуре. Она все еще в рабочей одежде, которую, наверное, надела утром, пока я крепко спал, — блузка и черные брюки.
— Стю? — говорю я, пока Делайла садится рядом, мягко прогибая диван и прижимая бедро к моему. — Мне нужно идти. Перезвоню в понедельник.
— Хорошо, сынок. Не переживай, мы все уладим, а потом, может, подумаешь, чтобы как-нибудь привезти свою Делайлу к нам на ужин? Жена и я будем рады…
Делайла нежно проводит пальцами по моему предплечью, переплетая свои пальцы с моей свободной рукой.
— Что-нибудь придумаем, — слышу, как говорю это, но все мое внимание сосредоточено на прекрасной женщине рядом. Она сидит прямо, глаза сухие, и мягко улыбается мне.
Стю снова прощается, прежде чем положить трубку, оставляя нас в тишине.
Сердце гулко стучит в груди.
Я сглатываю.
— Делайла…
— Я все слышала, — говорит она, ее взгляд метается между моими глазами. — Я слышала, что ты говорил по телефону.
— Мое заявление?
Она кивает.
— Мой старый менеджер, Стю, все уладит, — объясняю я. — Заявление напечатают в понедельник утром, выйдет вместе с газетой того дня. Возможно, и в журналах.
Делайла снова кивает.
— Ты… как ты?
Она открывает рот, но замирает.
Эта пауза кажется самой долгой в моей жизни. Даже хуже, чем стоять на пьедестале, мокрому, замотанному только в полотенце, в ожидании результатов соревнований по плаванию.
— Я… я была напугана, Грей. Очень напугана.
Я сжимаю ее руку и подавляю тошноту, которая подкатывает к горлу.
— Как ты узнала?
— Аура позвонила, — объясняет она. — Прямо посреди совещания, так что я поняла, что это что-то важное. Я понятия не имела, что происходит, но, думаю, мои коллеги уже видели заголовок. А еще была молодая девушка в метро. Она остановила меня, когда я шла на работу, но у меня не было времени с ней поговорить. Сейчас мне кажется, она узнала меня по тем фотографиям, что напечатала пресса.
— Я…
— Один из моих начальников заверил меня, что это не повлияет на мою работу, но когда я шла встречать Ауру — она хотела проверить, как я, — меня трясло, когда она впервые рассказала мне об этом. Я вышла, чтобы подышать свежим воздухом, а потом в холл ворвался папарацци и сунул мне в лицо свою мигающую камеру.
Злость и адреналин, которые я знал, что вернутся, начинают бурлить под кожей, кровь закипает, пока я не начинаю буквально видеть красное. Я чувствую, как челюсть сводит от напряжения, сжимаю зубы.
— Я, блядь, сейчас…
Делайла мягко толкает меня обратно на диван, еще до того, как я осознаю, что встал.
— Он того не стоит, Грей.
— Стоит, если он специально причиняет тебе вред.
— Он не навредил мне…
— Да навредил. Он напугал тебя, Делайла. Это и есть вред. И у него нет права фотографировать тебя без твоего согласия, просто потому что наши отношения стали публичными. То, что ты со мной, не значит…