Они повернули налево и пошли вдоль здания, у самой стены которого бесконечной пенной волной сияли гроздья белых флоксов.
- Вы прибыли два дня назад? На "Лебеде"?
- Да, - Андрей снова откашлялся. Постепенно он приходил в себя. (Значит, рукопожатия еще не совсем ушли в прошлое.)
- Чем же вы занимались на Оресте? Вы ботаник, а мне казалось, что ботанику там еще нет никакой работы. Там еще только делают атмосферу.
- Я и не был ботаником, - сказал Андрей. - Работал подрывником. Делали площадку, а потом строили атмосферную станцию. Там сплошные скалы.
- Наверно, трудно работать подрывником? Все время в скафандре, в костюме.
- Не слишком... Хотя, впрочем, трудно.
Краем глаза он посматривал на нее. Чуть-чуть вздернутый носик, густые брови и маленький упрямый подбородок. Конечно, она не похожа на Марию. Только фигура и волосы. Такие же пышные, как у Марии... Интересно, сколько ей лет. Девятнадцать или двадцать, пожалуй. (Хотя теперь все женщины на Земле выглядят так, будто им двадцать. Все, которых он видел за два дня.) Ростом она ему по плечо. Как Мария. Если ему еще придется встречаться с этой девушкой, он всегда будет чувствовать неловкость, оттого что она так напоминает Марию фигурой и этой копной волос.
Девушка продолжала болтать:
- Вы ничего не слышали про "ПМ-150", нет? О ней еще ни разу не передавали на внеземные пункты... Мне бы тоже хотелось поработать подрывником. Но я, наверно, не смогла бы. Нужно быть очень сильной. - Она вдруг остановилась и оглядела Андрея с ног до головы. - Послушайте, я вспомнила. Вы ведь, кажется, в Гимнастическом списке. В списке лучших за какой-то очень давний год. Правильно?
- Это было страшно давно. - Постепенно все вокруг Андрея принимало прежний характер. Листья на деревьях зашевелились. - Очень давно. Вас тогда и на свете не было.
- Я знаю. - Она кивнула. - Лет пятьдесят или шестьдесят назад. Но по вашему биологическому времени недавно. Не больше чем десять лет, да?
- Девять.
Они остановились у раскрытых дверей. Большая борзая собака вдруг сорвалась с места и кинулась к Андрею. Шерсть у нее была такая белая и чистая, будто с животного недавно сняли шкуру, выстирали в кипятке с мылом и вновь натянули.
Виляя длинным и твердым хвостом, собака сунулась в ноги Андрею. Он наклонился, рассеянно потрепал ее за ухо.
И тотчас сверху раздался взрыв смеха.
Андрей и Скайдрите подняли голову. Как раз над ними, на втором этаже, из окна высунулись двое мужчин. Один полный, с тяжелой челюстью и сонными прищуренными глазами. Другой остролицый, с ироничным пронизывающим взглядом.
Андрей недоуменно посмотрел на девушку. Ее губы сложились в полупрезрительную, полуизвиняющую усмешку. Она помахала наверх рукой.
- Пойдемте. Понимаете, это у нас считается остроумным - вот таким способом встречать приезжих. Кстати, - она показала на собаку, - это совсем не собака. Это "ПМ-145".
Борзая теперь застыла. Как окаменела.
Андрей по широкой светлой лестнице поднялся за девушкой на второй этаж. Взявшись за ручку двери, она повернулась и посмотрела ему в глаза:
- Собственно говоря, "ПМ-150" - это я.
В небольшом зале, одна сторона которого была перегорожена синим занавесом, стояло несколько кресел и большой черный полированный ящик, по форме напоминающий рояль времен Шостаковича или даже Шопена.
Полный мужчина, тот, что смеялся в окне, поднялся из кресла навстречу Андрею:
- Григорий. Я моделист. А вот это, - кивок в сторону остролицего, музыкант Роберт. Сейчас начнем демонстрацию "ПМ-150".
Ни тот, ни другой не подали Андрею руки, и он окончательно решил, что обычай рукопожатий при встрече стал несовременным.
- Кто будет вести? - спросил Григорий у остролицего.
- Давайте все-таки я. - Музыкант с каким-то прибором в руках возился с той стороны ящика, которая была не видна Андрею. - А вы сделаете фон.
- Последнее па покажем?
- Покажем, - ответил Роберт.
Мужчины переглянулись и рассмеялись.
Они совсем не обращали внимания на Андрея, и его стала раздражать эта нелепая "заговорщическая" (он удивился, что ему на ум пришло такое архаическое слово) обстановка. Что же развеселило Георгия и Роберта, когда он в саду погладил собаку? Что означает странное заявление Скайдрите, что "ПМ-150" - это она? (Девушка тем временем куда-то вышла из зала.)
- Садитесь. - Григорий стал серьезным. Он указал Андрею на кресло посреди зала. - Мы вам покажем танец, а позже вам все объяснят.
Моделист и музыкант уселись за ящик.
Георгий положил руки на клавиши. Многоголосый певучий и как-то странно пульсирующий звук возник в воздухе. Георгий взглянул на Роберта, тот кивнул и положил руки на вторую клавиатуру, с другой стороны ящика.
Послышались легкие шаги. Из-за занавеса появилась Скайдрите. На девушке был тот же балетный костюм-платье, но туфли на высоком каблуке она сменила на балетные.
Скайдрите сделала несколько шагов от занавеса и остановилась напротив Андрея в первой балетной позиции - пятки и колени вместе, носки врозь, голова чуть-чуть склонена набок. Лицо ее было строгим, затем она, не поднимая глаз, улыбнулась.
Солнце освещало нежную кожу ее обнаженных плеч.
Новая гамма звуков поплыла в воздухе, и девушка начала танцевать. На пуантах она побежала вправо, сделала легкий и длинный прыжок, застыла на мгновение и вернулась к центру зала. Новый прыжок, па-де-де...
Сначала Андрея захватил этот танец. На Оресте, в суровых условиях первоначального освоения планеты, театра не было совсем, а телепередачи с Земли еще ни разу не удалось осуществить. Сейчас только он понял, как соскучился по грации обнаженных женских рук, по изяществу плавных движений.
Но Скайдрите продолжала танцевать, и постепенно Андрей почувствовал, что его не вполне удовлетворяет ее исполнение. Техника была безукоризненной. Один смелый прыжок следовал за другим. И в то же время танцу чего-то не хватало. В движениях девушки ощущалось нечто пассивное, сонное.
В танце не было общего замысла, он был составлен из кусочков.