Скрипко Николай Семенович
По целям ближним и дальним
Скрипко Николай Семёнович
По целям ближним и дальним
Биографическая справка: СКРИПКО Николай Семенович (род. 1902), маршал авиации (1944). Чл. КПСС с 1927г. В Советской Армии с 1919. Участник гражданской войны. Окончил Высшую летно-тактическую школу (1938), Высшие академические курсы при Военной академии Генштаба (1950). С 1940 командир 3-го дальнебомбардировочного авиакорпуса. В июне 1941 полковник. В ходе войны командир 3-го дальнебомбардировочного авиакорпуса, командующий ВВС 5-й А и заместитель командующего ВВС Юго-Западного фронта (1941-42). С марта 1942 заместитель командующего авиацией дальнего действия, в декабре 1944- мае 1945 1-й заместитель командующего 18 ВА. Участвовал в организации боевого применения в Ленинградской, Сталинградской битвах, при освобождении Северного Кавказа, Крыма, Белоруссии, Прибалтики и в Восточной Пруссии. После войны 1-й заместитель командующего дальней авиацией (1946-49), командующий транспортно-десантной авиацией (1950-55), военно-транспортной авиацией (1955-69). С 1969 в Группе ген. инспекторов Министерства обороны СССР. Награжден 3 орденами Ленина, Октябрьской Революции, 5 орденами Красного Знамени, орденами Суворова 1 и 2 степени, Кутузова 1 и 2 степени, "За службу Родине в Вооруженных Силах СССР" 3-й степени.
Содержание
Путь в авиацию
На бобруйских маневрах
В Оренбургской школе
На разных широтах
Первая заповедь
Война!
Капитан Гастелло
По фашистским танкам
Перебазируемся
На Юго-Западном фронте
Авиация дальнего действия
Огненное лето
В большой излучине Дона
Дальними маршрутами
В героическом Сталинграде
Финал великой битвы
Нарушая перевозки врага
Гвардия АДД
Воздушные сражения над Кубанью
На Курской дуге
Фронты наступают
На смоленском направлении
На Днепре
В Белорусской операции
Берлин!
Примечания
Путь в авиацию
На Дальнем Востоке гражданская война отгремела лишь в конце 1922 года. После завершения боев по освобождению Приморья от интервентов и белогвардейцев я продолжал службу во 2-й стрелковой Приамурской Краснознаменной дивизии 5-й армии в должности начальника связи и разведки управления гаубичного артиллерийского дивизиона.
В ту далекую пору молодые командиры, окончившие в большинстве своем краткосрочные курсы краскомов военного времени, с настойчивым прилежанием спешили пополнить свой теоретический багаж. На командирских занятиях и в системе военно-научного общества мы усердно осваивали опыт гражданской и первой мировой войн, в том числе организацию противохимической обороны, способы маскировки от воздушной разведки.
Но как же случилось, что я, энтузиаст-артиллерист, считая артиллерию самым важным родом войск, стал вдруг летчиком?
Отчасти помог случай. Летом 1923 года на одном из артиллерийских полигонов проводился первый после гражданской войны лагерный сбор артиллеристов 17-го стрелкового корпуса. Отрабатывая маскировку артиллерии от воздушного наблюдения, мы получили задание поставить батареи на огневые позиции и надежно укрыть подручными средствами орудия, зарядные ящики, передки и конные упряжки.
Взялись мы за дело горячо. Два дня ездовые и обозники дивизиона рубили и возили кустарник, молодые деревья. Гаубицы, зарядные ящики и передки, на наш взгляд, были замаскированы основательно, однако мы ничего не могли поделать с конными упряжками и решили поставить их в пологий овраг.
- Хорошо потрудились, товарищи! Теперь никакая авиация не обнаружит орудия! - любуясь маскировкой, воскликнул командир артдивизиона.
Но корпусное командование не разделяло оптимизма нашего командира и предложило начальнику артиллерии дивизии проверить на аэроплане, как выглядят замаскированные огневые позиции с воздуха.
- Грузноват я, братцы, для воздушных экспериментов, - откровенно признался начальник артиллерии дивизии.
И тогда я попросил поручить это необычное задание мне.
- Если имеешь большое желание, препятствовать не буду. Ты моложе, глаза твои острее, - облегченно вздохнул командир артдивизиона и наставительно добавил: - Смотри только не вывались из кабины аэроплана!..
В назначенный день заблаговременно я примчался на аэродром, остановился возле штабной палатки и доложил командиру разведывательного авиаотряда, что прибыл от артиллеристов для контроля с воздуха за маскировкой гаубичного дивизиона.
Командир авиаотряда показал мне на линию выстроенных самолетов:
- На левом фланге стоит аэроплан сероватого цвета. Вот на этом аппарате вы и отправитесь в полет.
С вполне объяснимым волнением подошел я к самолету, на котором предстояло подняться в воздух. Механики с удовольствием принялись рассказывать артиллеристу, что самолет этот - разведчик, называется "Сопвич", что он трофейный. Я с интересом рассматривал плоскости биплана с их многочисленными расчалками, мотор с красным пропеллером, хвостовое оперение, опиравшееся на костыль.
Вскоре появился летчик и объяснил, что в полете я буду выполнять обязанности летнаба, коротко рассказал, как надлежит вести себя на взлете, на других этапах полета, куда смотреть, на что обращать внимание. Манипулируя руками, он показал простейшие условные сигналы, которые будет подавать в воздухе.
И вот я в кабине. Круглое сиденье, напоминающее фортепианное, очень неудобно. Движения стеснены - мешают привязные ремни, турель с пулеметом. Немного беспокоило напоминание механика: "В случае чего - нажмешь на карабин вот здесь и враз освободишься от ремней".
Затрещал мотор, подрагивая на неровностях летного поля, аэроплан тронулся с места, но толчки внезапно оборвались, самолет плавно заскользил над землей и передо мной во всю ширь раздвинулся горизонт...
Мы в воздухе! После разворотов с непривычки потерял ориентировку и сразу не мог понять, куда же летим. Летчик сбавил газ и, пересиливая шум, крикнул:
- Смотрите, вот ваш полигон!
Я мгновенно увидел огневые позиции и понял, что маскировка нам не удалась.
На открытом поле отчетливо виднелись выстроенные в линию и расположенные на равных интервалах гаубицы. Окаймленные геометрически правильными темно-зелеными прямоугольниками, они никак не вписывались в местность, а, наоборот, привлекали к себе внимание воздушных наблюдателей, демаскируя огневые позиции. Под крылом самолета замелькали размещенные в овраге восьмерки разномастных лошадей. Орудийные передки, укрытые свежей зеленью, на фоне голой степи тоже хорошо просматривались.
После посадки очарованный яркими впечатлениями от первого в жизни полета и одновременно огорченный столь неудачной нашей маскировкой, я подробно доложил о результатах наблюдения. Когда вышел из штаба, меня окружили товарищи, засыпали вопросами, и я без устали повторял им о всем виденном и пережитом.
С тех пор авиация стала моей мечтой. Неважно, в качество кого - летчика, летнаба, - но непременно быть в воздухе, непременно летать!
В мыслях своих я не раз устремлялся в небо, но армейская служба обращала к делам земным. После завершения лагерного сбора артдивизион вернулся на зимние квартиры в Хабаровск. Служба шла своим чередом, и я уже понемногу стал забывать о воздушном крещении. Но неожиданно в моей военной жизни произошел крутой поворот.
Штаб 5-й армии сообщил, что из числа молодых командиров-артиллеристов производится отбор кандидатов для поступления в авиационную школу летчиков-наблюдателей. Не раздумывая подал рапорт и был допущен к экзаменам.
В марте 1924 года вместе с сослуживцем Н. Поповым отправился в авиашколу в Егорьевск. Путешествие с Дальнего Востока до Подмосковья заняло почти три недели. Пока поезд медленно тащился мимо сопок, через степи и леса, мы с однокашником усердно зубрили добытые с трудом конспекты по геометрии, тригонометрии, физике, алгебре. Временами тревожила мысль: выдержим ли экзамены, пройдем ли медицинскую комиссию, попадем ли в школу?
Егорьевская школа хотя и называлась летной, но пилотированию в ней фактически обучалось не более трех десятков человек. Это были главным образом авиаспециалисты, знавшие устройство самолетов и двигателей. Остальные же проходили теоретическое обучение, после чего получали направление в Качинскую или Борисоглебскую школу летчиков.