В ту же ночь, шесть тяжелых кораблей ТБ-3 из 53-й авиадивизии вылетели на выброску грузов частям Северо-Западного фронта, действовавшим в тылу врага. Четыре экипажа успешно выполнили задание, сбросив в указанных пунктах 1,7 тонны боеприпасов, около 7 тонн продовольствия. Но два экипажа вернулись на свои аэродромы с недоставленным грузом. Они долго искали на земле условные световые сигналы, по которым надлежало произвести прицельную выброску грузов, да так и не нашли. Видимо, что-то помешало пехотинцам сделать это.
Надо сказать, в подобных случаях мы не упрекали командиров кораблей и штурманов. Ночной полет в сплошном дожде, в болтанку, на высоте каких-нибудь 150-200 метров - дело очень сложное. В этих условиях далеко не просто найти выложенный из костров треугольник, квадрат или иную геометрическую фигуру, не менее сложно и летчикам выполнять на перегруженном корабле развороты без снижения, чтобы при этом не столкнуться с землей.
5 мая генерал Голованов приказал мне вылететь в Краснодар, где находился главнокомандующий Северо-Кавказским направлением Маршал Советского Союза С. М. Буденный и его штаб. Александр Евгеньевич сказал, что Ставка предполагает привлечь АДД для боевых действий в интересах Крымского фронта, входившего в это направление.
По прибытии в Краснодар я встретился со своим старым сослуживцем по Борисоглебской военной школе летчиков командующим ВВС направления генералом С. К. Горюновым и начальником штаба генералом С. П. Синяковым. Они кратко ознакомили меня с наземной и воздушной обстановкой на Крымском фронте. Разведывательные данные свидетельствовали о том, что немецко-фашистские войска готовят наступление на Керченском полуострове. А наши три армии (47, 51 и 44-я) по-прежнему оставались в наступательной группировке. Вся авиация фронта, в том числе и части тыла, были стянуты на ограниченную площадь полуострова, хотя нужды в этом не было, базировались на полевых аэродромах, на небольших удалениях от переднего края противника. На вооружении истребительных авиачастей находились преимущественно старые самолеты И-153, меньшая часть полков имела самолеты И-16, также старых серий.
КП командующего войсками Крымского фронта в течение всей зимы и до перехода противника в наступление неизменно находился и населенном пункте Ленинское, в 30 километрах от передовых позиций. С. прибытием сюда представителя Ставки армейского комиссара 1 ранга Л. 3. Мехлиса почти непрерывно поднималась в воздух, притом большими группами, истребительная авиация. Стоило только появиться звену гитлеровских бомбардировщиков, как по требованию Мехлиса взлетала целая эскадрилья, а то и полк истребителей. Так в условиях относительного затишья авиация фронта быстро выработала моторесурсы, а когда действительно потребовалось летать в полную силу, многие истребители не смогли подняться из-за неисправности двигателей.
Суровые испытания не заставили себя долго ждать. Противник, тщательно подготовившийся к наступлению, успел упредить нас. Утром 8 мая 1942 года командующий ВВС Крымского фронта генерал-майор авиации Е. М. Николаенко доложил в штаб ВВС направления, что немецкие истребители группами в 60-70 самолетов блокируют наши аэродромы и барражируют над населенным пунктом Ленинское, где находился штаб фронта.
В этой обстановке удалось поднять всего лишь один истребительный авиаполк на самолетах И-153. В тяжелых и неравных воздушных боях с превосходящими группами противника наша авиачасть понесла большие потери.
Последующее донесение гласило о том, что крупные группы фашистских самолетов бомбардируют КП фронта, позиции 44-й армии, что связь с войсками в ряде мест нарушена.
Удары вражеской авиации возвестили о начале наступления гитлеровцев вдоль побережья Феодосийского залива. Противник в первый же день прорвал оборону 44-й армии и, развивая успех, создал угрозу окружения частям соседних объединений.
С согласия Ставки войска Крымского фронта начали отход к Турецкому валу. В тяжелейшем положении оказались ВВС фронта, отводившие под ударами фашистских пикировщиков свой громоздкий тыл. Сложнее обстояло дело с авиационным тылом. Многие БАО с трудом продвигались по дорогам отступления, значительная часть из них в критические минуты вынуждена была уничтожить аэродромное имущество, так как переправить его на Таманский полуостров почти не представлялось никакой возможности. Тем временем там срочно готовились аэродромы, площадки для приема самолетов частей, которые смогли перебазироваться через пролив.
12 мая 1942 года Ставка приказала главкому Северо-Кавказскою направления выехать в Керчь, где, по имевшимся сведениям, находился штаб Крымского фронта, восстановить нарушенное управление войсками и организовать ycтойчивую оборону. Однако противник наращивал свои усилия и занял Турецкий вал. Немецко-фашистские войска рвались к Керчи.
Вечером 12 мая я находился в штабе и, когда раздался звонок ВЧ, снял трубку. Звонил Верховный Главнокомандующий.
- Мы тут посоветовались и решили подчинить вам всю авиацию Крымского фронта. Надо в кратчайший срок организовать ее действия.
Я ответил, что задача ясна. - Хорошо, - заключил Сталин, - действуйте! Приказ передадим по телеграфу.
Буквально через несколько минут узел связи принял текст директивы Ставки, излагающей суть всего сказанного Верховным Главнокомандующим.
Я посмотрел на часы. Время приближалось к полуночи. Для выяснения состояния авиации Крымского фронта наиболее целесообразным было бы срочно вылететь на Керченский полуостров. Но там обстановка непрерывно менялась. Куда же направляться, где находятся штабы авиадивизий?..
К утру стало известно, что командующий ВВС Крымского фронта развернул свой КП в пещере неподалеку от паромной переправы через Керченский пролив. Связь по радио с подчиненными авиадивизиями он имел лишь временами, эпизодически. Она постоянно нарушалась. Командующий ВВС Крымского фронта фактически потерял управление частями. Только со штабом ВВС Северо-Кавказского направления поддерживалась относительно устойчивая связь по закрытому телефону ВЧ.
Уточнив положение ВВС Крымского фронта с генералом С. П. Синяковым, я понял, что принял под свое начало фактически не существующее хозяйство. Позднее выяснилось, что в ходе неравных воздушных боев с численно превосходящим 8-м отдельным авиационным корпусом противника и основными силами 4-го немецкого воздушного флота, а также в результате вражеских массированных ударов по нашим аэродромам ВВС Крымского фронта потеряло около 400 машин. В строю осталось очень мало самолетов, особенно истребителей.
Для боевых действий ночью в интересах Северо-Кавказского направления мы могли привлечь до трех дивизий АДД. Кроме того, бомбовые удары днем могла наносить 113-я дальнебомбардировочная авиадивизия на самолетах Ил-4. Но эти бомбардировщики нуждались в надежном прикрытии. А истребителей почти не осталось. Только после перебазирования остатков истребительных авиаполков Крымского фронта на Таманский полуостров и приведения их и порядок 113-я авиадивизия в количестве до 45 самолетов, сопровождаемая двумя десятками истребителей И-16, смогла нанести ряд ударов по скоплению вражеских войск.
К сожалению, прикрытие бомбардировщиков было недостаточно надежным. Устаревшие И-16 уступали истребителям Ме-109, которые превосходили их и в скорости, и в вооружении. Кроме того, отсутствовало управление по радио, а летчики фронтовой авиации не имели опыта прикрытия дальних бомбардировщиков. Словом, большинство Ил-4 получили повреждения от фашистских истребителей.
15 мая после упорных боев превосходящие силы противника овладели Керчью. Отходившие войска Крымского фронта, в том числе тылы ВВС, под сильным воздействием немецкой авиации начали переправу через Керченский пролив на разнотипных плавсредствах, предоставленных Черноморским флотом. Часть техники и вооружения пришлось уничтожить. Отдельные группы бойцов и командиров, не успевшие переправиться, укрылись в Керченских каменоломнях и героически продолжали партизанскую борьбу с фашистскими захватчиками. Крымский фронт был расформирован.