Но одновременно и советский бомбардировщик получил серьезные повреждения: заклинило правый мотор, оказались перебитыми троса триммеров, тяга руля поворота. В довершение всего начал сбавлять обороты левый мотор. Машина шла со снижением. Когда ранило штурмана, положение еще более затруднилось. Однако командир экипажа Василий Решетников не потерял ориентировки и на поврежденном самолете сумел перетянуть линию фронта и посадить машину на нашей территории.
В другой раз летчик отличился при бомбардировке оборонительных сооружений противника в районе Ржева. Полет проходил днем, без прикрытия истребителей, в сложной метеорологической обстановке. Пробив многослойную облачность, экипаж вышел на цель на малой высоте, и штурман метко c6pосил бомбы на фашистские дзоты.
Гитлеровцы, сосредоточившие по одиночному самолету огонь нескольких зенитных батарей, повредили на нем моторы, деформировали винты, изрешетили осколками фюзеляж. Но бесстрашный, не теряющийся в критической обстановке летчик сумел и на этот раз привести израненную машину на свой родной аэродром.
Гвардии капитан В. В. Решетников совершил немало боевых вылетов в глубокий тыл фашистской Германии, не раз бомбил военные объекты Берлина, Кенигсберга, Данцига, других городов. Об одном из таких налетов Василий Васильевич Решетников, ныне заслуженный военный летчик СССР, Герои Советского Союза, генерал-полковник авиации, вспоминает так:
"Взлетали под вечер на перегруженных машинах. Шли над Балтийским морем, мимо острова Борнхольм. Берлин не ожидал нас. Головные экипажи видели, как он сверкал огнями городского освещения и как с первыми взрывами бомб кварталы стали темными. И вот заметались лучи более чем двухсот прожекторов, открыли бешеный огонь сотни стволов зенитной артиллерии. Теперь и нам виден Берлин, Вернее, не он, а стена огня на высоте полета... Мы идем с потерей высоты, под разрывы снарядов - это нас уже не раз спасало. Штурман Петр Архипов у прицела. Он каким-то образом видит те "тропы", по которым можно пройти к цели. Только слышны его команды - пять влево, три вправо. Последняя команда. Машина под сплошной кутерьмой огня. Сброс!.. Бомбы рвутся вдоль станционных сооружений. Резкая вспышка - и потом яркий клок огня. Что там? Об этом сейчас не узнаешь. Прожектора потянулись к нам, прощупывают небо. За ними приближаются и разрывы снарядов. Благо, подвернулся кусок облачности - проходим над нею, выбираемся, сопровождаемые беспорядочным огнем.
Но это не все: за кольцом зенитного огня в наш хвост вцепилась пара ночных истребителей. Длинные выхлопные огни из патрубков двигателей наводят их на наш самолет. Мы идем ломаными курсами, меняем высоту. Где-то, почти на траверзе Кенигсберга, когда "мессершмитты" оказались почти на огневой дистанции, резко разворачиваюсь им навстречу. Они проскочили над нами и потеряли нас. Берем курс домой..."{50}
Так воевал Василий Васильевич Решетников, совершивший в общей сложности 307 боевых вылетов. Так сражались многие наши гвардейцы, представлявшие испытанную и закаленную в боях и сражениях ударную силу авиации дальнего действия.
Воздушные сражения над Кубанью
Разгромив врага на Волге, советские войска успешно наступали и в зимней кампании 1942/43 года нанесли немецко-фашистской армии крупное поражение, продвинувшись на запад на отдельных участках на 600-700 километров.
В начало апреля почти на всем советско-германском фронте наступило затишье. Лишь на Кубани продолжались напряженные бои. После освобождения Краснодара войска Северо-Кавказского фронта к 4 апреля вышли на рубеж Темрюкский залив, Крымская, где закрепились и начали подготовку к новому наступлению. Встала задача - довершить разгром гитлеровцев на юге, уничтожить 17-ю немецкую армию, занимавшую Таманский полуостров и важный paйон Новороссийска. Юго-восточнее этого порта наша героическая 18-я армия и моряки Черноморского флота еще в начале февраля 1943 года захватили плацдарм, названный Малой землей, и упорно удерживали его, отбивая бешеные атаки превосходящих сил врага.
В середине апрели 1943 года А. Е. Голованов вернулся из Кремля с важными новостями.
- Во-первых, - сказал он, - скоро, видимо, начнутся активные боевые действия. Дело явно идет к этому, и нам поставлены особые задания. Во-вторых, почти уже решен вопрос о формировании авиационных корпусов АДД.
Александр Евгеньевич сообщил, что, поскольку он не может оторваться от организационных мероприятий, связанных с формированием авиакорпусов АДД, мне надо срочно вылететь на Северо-Кавказский фронт. Гитлеровцы сосредоточили на Кубани крупную авиационную группировку - судя по всему, попытаются в ближайшее время предпринять наступательную операцию. И Ставка решила локализовать готовившееся наступление противника.
Я поблагодарил за доверие и утром вылетел и Краснодар. Затем выехал в район боевых действий войск, обосновался в землянке, примерно в километре от станицы Абинской, неподалеку от ВПУ ВВС Северо-Кавказского фронта.
На фронте пока было спокойно. Шла обычная перестрелка. Противник не предпринимал активных боевых действий. Однако настораживало повышенное оживление немецкой авиации: 11 апреля немцы совершили свыше 700 самолето-вылетов. Гитлеровцы группами в 30-35 самолетов бомбардировали наши войска в районе Свистельников, Анастасьево, Абинская, Мысхако.
ВВС Северо-Кавказского фронта в тот день производили полеты по прикрытию войск в районах Киевское, Кеслерово, бомбардировали военные объекты противника в районе Тамани и скопление фашистских самолетов на аэродроме в районе Анапы. Наша авиация вела воздушную разведку портов Керчь, Севастополь и Ялта.
13 апреля в 24.00 перешла в наступление 37-я армия. Под покровом ночи наши войска ворвались в населенный пункт Рамехувский, захватили его восточную окраину, но дальнейшего успеха не имели. Не получили развития и боевые действия 9-й, 58-й армий. С рассветом 14 апреля действовавшая на главном направлении 56-я армия перешла в наступление на станицу Крымская. Но в 6.00 она была контратакована немецкой пехотой и танками из восточной окраины станицы. Подтвердились предположения, что противник за этот район будет держаться упорно.
А тут, как на грех, погода резко ухудшилась: пошел дождь, видимость стала плохой. Быстро размокли аэродромы нашей фронтовом авиации. Немцы же располагали в южных районах Украины и Крыма довольно хорошими аэродромами с твердым покрытием и не прекращали интенсивных полетов.
На следующий день, 15 апреля, с 6 часов 30 минут начались массированные удары 4-го германского воздушного флота по войскам 56-й армии. Противник действовал группами от 20 до 60 самолетов. В середине дня налеты фашистской авиации временно прекратились, но с 16 часов возобновились опять и продолжались до самой темноты. Фашистская авиация совершила за день более 1500 самолето-вылетов.
Лишь с наступлением темноты, когда активность гитлеровской авиации спала, 56-я армия по решению Военного совета возобновила наступательные действия, но ночная атака частей к прорыву обороны не привела. С утра 16 апреля фашистские самолеты продолжали атаковать наши войска с прежним ожесточением. Операция Северо-Кавказского фронта начинала принимать затяжной характер, так как противник имел хорошо развитую оборону с мощными инженерными заграждениями, преодолеть которые было нелегко.
17 апреля гитлеровцы предприняли штурм Малой земли, намереваясь во что бы то ни стало ликвидировать наш плацдарм под Новороссийском. Фашистские самолеты буквально висели над боевыми порядками советских войск, непрерывно нанося, бомбардировочные и штурмовые удары по нашим позициям. Однако по мере прибытия на Северный Кавказ авиационных резервов Ставки Верховного Главнокомандования и небо появлялось все больше и больше и наших самолетов, вытеснявших врага.