В ту ночь 66 наших бомбардировщиков бомбили и немецкие переправы через Северный Донец у населенных пунктов Соломино, Топлинка, Карнауховка. Специально подготовленные экипажи производили разведку Орловского аэродромного узла, контролируя немецкие аэродромы Сеща, Олсуфьево, Брянск, Карачев. Нам важно было знать, не появились ли на них новые силы фашистских бомбардировщиков.
АДД вела также интенсивную воздушную разведку погоды для обеспечения вылета по задаче представителя Ставки на северном фасе Курской дуги Маршала Советского Союза Г. К. Жукова.
Но погода, к сожалению, ухудшалась. В ночь на 9 июля из-за неблагоприятных метеорологических условий мы смогли поднять всего 174 самолета. Почти все они переключились на поддержку войск Воронежского фронта, которые с трудом сдерживали сильнейший натиск крупной танковой группировки Манштейна. Экипажи бомбардировали скопления врага в районе населенных пунктов Ольховка, Козьмодемьяновка, Быковка, Драгунское, Стрелецкое, Томаровка.
В ночь на 10 июля уже 231 экипаж повторил удар по тем же целям, расположенным вблизи Белгорода. Именно там была сосредоточена танковая группировка гитлеровцев, нацеленная на прохоровское направление и потеснившая войска Воронежского фронта. Положение создалось настолько тревожное, что представитель Ставки Маршал Советского Союза А. М. Василевский с разрешения И. В. Сталина вынужден был усилить войска Воронежского фронта объединениями Степного фронта и выдвинуть в район Прохоровки 5-ю гвардейскую армию генерала Л. С. Жадова и 5-ю гвардейскую танковую армию генерала П. А. Ротмистрова.
На северном фасе Курской дуги обстановка была более стабильной. Не добившись успеха в районе Понырей, гитлеровцы спешно производили перегруппировку, подтягивали резервы и, судя по всему, готовились предпринять еще одну попытку прорвать нашу оборону. Вот почему крупные силы АДД работали в интересах Центрального фронта, бомбардируя скопления фашистских танков и пехоты на северном фасе Курского выступа.
Соединения АДД нанесли удары по аэродромам в районах Карачева, Орла и, как сообщало Совинформбюро, уничтожили и повредили большое число находившихся на земле фашистских бомбардировщиков и истребителей. Но в эту ночь с боевого задания не вернулись 4 самолета Ил-4.
Вражеские аэродромы, железнодорожные станции, речные переправы, а также районы сосредоточения немецких войск плотно прикрывались зенитными средствами, ночными истребителями. Летом 1943 года поединки наших экипажей с воздушным противником заметно участились.
Во время боев на Курской дуге приказом Военного совета АДД орденом Красного Знамени был награжден штурман младший лейтенант Василий Андреевич Ковбасюк, воздушный стрелок старший сержант Иван Сергеевич Коноваленко орденом Отечественной войны I степени.
При налете на сильно защищенный объект противника зенитный снаряд основательно повредил наш бомбардировщик, и тяжело раненный летчик потерял сознание. Неуправляемая машина вошла в крутую спираль. Всему экипажу грозила гибель. Тогда штурман экипажа младший лейтенант В. А. Ковбасюк, также получивший ранение, нашел в себе силы, чтобы взять управление и вывести самолет из спирали. Буквально в последний момент поврежденная машина послушалась рулей, и корабль перешел в горизонтальный полет.
С помощью воздушного стрелка старшего сержанта И. С. Коноваленко раненый штурман довел бомбардировщик на аэродром и совершил посадку. Корабль и его экипаж были спасены.
В июле 1943 года в результате прямого попадания немецкого зенитного снаряда в бензобак загорелся корабль, ведомый гвардии майором А. Вихоревым. Энергичные попытки летчика сбить пламя не удались. Когда же все возможности спасения горящей машины оказались исчерпанными и самолету грозил неминуемый взрыв, по приказу командира члены экипажа выбросились на парашютах. Последним покинул пылающий корабль Алексей Вихорев.
Оказавшись на территории, занятой немецко-фашистскими оккупантами, советский летчик меньше всего думал о своем личном спасении - он спешил как можно скорее отыскать раненого штурмана и помочь ему: потерявший много крови штурман не мог передвигаться. А вокруг были враги. Порой совсем близко слышался немецкий говор, шум моторов неприятельских машин. Вихорев вынес на себе раненого товарища через линию фронта. Он доблестно выполнил нерушимый закон фронтового братства. И таких примеров было немало.
Соединениям АДД вместе с ночными бомбардировщиками фронтовой авиации выпала честь первыми начать второй этап Курской битвы. По приказу Ставыки Верховного Главнокомандования войска Брянского фронта и усиленная 11-я гвардейская армия Западного фронта утром 12 июля после мощной артиллерийской и авиационной подготовки перешли в контрнаступление. В ночь на 12 июля на орловском направлении немецкие опорные пункты бомбардировали 1, 2 и 3-й гвардейские авиакорпуса АДД, которыми соответственно командовали генералы Д. П. Юханов, Е. Ф. Логинов, Н. А. Волков, 5-й авиакорпус генерала И. В. Георгиева, 7-й авиакорпус генерала В. Е. Нестерцева и 45-я авиадивизия АДД полковника В. П. Лебедева. В paйон боевых действий прибыл командующий АДД генерал А. Е. Голованов.
В ту ночь поднялось 549 самолетов. 182 экипажа бомбардировали вторые эшелоны, артиллерию и резервы противника в 28-30 километрах юго-западнее Козельска, а 360 экипажей разрушали опорные пункты врага западнее города Новосиль".
Линия боевого соприкосновения войск с воздуха наблюдалась хорошо. Осветительные ракеты, автоматные и пулеметные очереди, четко обозначавшие передний край, позволяли нашим экипажам точно ориентироваться в местонахождении обороны противника.
Командир 45-й авиадивизии потом рассказывал мне, как экипажи П. Архарова, В. Лавровского и других обрабатывали господствующую над местностью высоту 344, превращенную гитлеровцами в мощный опорный пункт. По нашей заявке войска указывали экипажам нахождение целей лучами прожекторов, артиллерийскими снарядами. И авиабомбы крупного калибра разбивали и засыпали немецкие дзоты, командные и наблюдательные пункты, уничтожали и морально подавляли противника.
Вслед за ночными бомбардировочными ударами АДД соединения 1-й и 15-й воздушных армий генералов М. М. Громова и Н. Ф. Науменко провели одновременно с артиллерийской авиационную подготовку. В результате мощных совместных ударов вражеская оборона была ослаблена, это способствовало успеху наземных войск. Наступление Западного и Брянского фронтов изменило обстановку на северном фасе Курского выступа и заставило гитлеровцев прекратить наступательные действия в полосе Центрального фронта.
На южном фасе Курской дуги, где я в то время находился, обстановка обострилась и бои достигли наивысшего накала. Манштейн двинул на прохоровское направление крупные танковые резервы, сосредоточив в районе Грозное, Малые Маячки до 500 танков. Вдоль Обоянского шоссе наступало 300 немецких танков, в районе Дальней Игуменки, Мелехова - до 200 танков.
Фашистская бронированная армада, насчитывавшая в общей сложности тысячу танков, вклинилась в расположение войск Воронежского фронта на 30-35 километров и продолжала теснить поредевшие стрелковые соединения. Не исключалась возможность прорыва врага в район ВПУ фронта, КП 2-й воздушной армии.
Тогда Василевский вызвал меня и, кратко обрисовав обстановку, сказал:
- Авиации дальнего действия надо переключиться на прохоровское направление и всей своей мощью навалиться на танки Манштейна...
А в сражение была введена ударная сила вермахта - отборные танковые дивизии СС "Адольф Гитлер", "Райх", "Мертвая голова", в оперативном резерве стояла моторизованная дивизия СС "Великая Германия". Немецкая оперативная группа "Кемпф" и армейский танковый корпус "Раус" имели немало тяжелых танков "тигр", самоходных орудий "фердинанд".
Василевский вновь потребовал применить бомбы крупного калибра, заметив, что при этом важно не только физически истребить немецкие танки, но и морально подавить гитлеровцев.
Перед фронтовой авиацией стояла задача удерживать инициативу в воздухе, надежно прикрывать наземные войска и наносить массированные удары по скоплениям врага.