Мама демонстративно поднялась наверх и настояла на том, чтобы Тим спустился вниз и ждал вместе с ней в гостиной.
— Мам, — начал было он, но мама пресекла его быстро и неумолимо "Жди здесь пока не появится отец!"
Знаете, говорят, что когда очень ждешь, время идет медленнее? Именно это происходило в ожидании приезда папы. Мама не разрешала Тиму выходить из комнаты. И она не разрешала нам смотреть телевизор. Просто растянутое, неприятное, нервное молчание. Это не я была в беде, поэтому я ушла в свою комнату. Однако, я не могла сосредоточиться ни на чем, из-за неприятностей Тима и моих собственных. Я обнаружила, что мои глаза прикованы к окну в ожидании появления папы. Когда его Пассат, наконец-то, повернул на нашу подъездную дорожку, я рванула к двери и вниз по лестнице. На нем были надеты парадная рубашка, галстук и брюки. Его темные глаза сузились до тонких щелочек, а его губы были опущены вниз.
Неожиданно мне расхотелось оставаться там, и если быть честной, если бы это я была в беде, я бы не хотела, чтобы Тим сновал поблизости, или по меньшей мере, чтобы это было не так очевидно. Я прокралась вверх по лестнице и села и вторую ступеньку сверху. Я была вне поля зрения, но всё равно прекрасно слышала. Лекция началась и я представила, как мама и папа возвышаются над Тимом, в то время как он вжимается в диван. Моя мама задала вопрос: — Ты воруешь?
— Нет, ты же слышала копа. Это был Алекс. Я говорил ему, что не надо.
Теперь задал вопрос папа:
— Но ты был с ним?
— Так?
Мам продолжила:
— Ты куришь?
— Нет.
Лжец! Он соврал о курении, может быть он врёт и о воровстве.
Папа:
— Если ты не куришь, зачем тогда ты крал сигареты?
— Это был не я. Курит Алекс. Он идиот.
Тишина. Мама и папа задумались. Неужели Тим запудрил им мозги?
Мама окликнула меня:
— Кейси, спустись вниз.
Она знала, что я подслушиваю. Чего ей от меня надо? Я колеблясь вошла в комнату, больше волнуясь от присутствия папы дома и будучи воистину злой на Тима.
— Кейси, твой брат курит?
Я скрестила руки на груди. Глаза Тима безмолвно округлились, умоляя о спасении. Должна ли я рассказать им правду? Повлечет ли это достаточно строгое наказание для Тима, чтобы он держался подальше от неприятностей? Или он навечно меня возненавидит? Подорвать доверие родителей или пожертвовать привязанностью к брату? Это было так несправедливо.
— Кейси, — поторопил меня отец.
— Я не знаю, — ложь. — У меня нет никакого представления о том, чем Тим занимается со своими друзьями. Не то, чтобы он доверял мне.
И вот он компромисс. Я не сказала им, что он курит, но также и не опровергла это. Папа повернулся к Тиму, провел рукой по практически лысой голове и громко выдохнул.
— Сынок, настоящий мужчина отвечает за свои слова.
Тим скрестил руки на груди и сказал:
— Да, пап. Это означает многое, когда исходит от тебя.
Иногда мне кажется, что мой брат дурак с большой буквы. Все присутствующие втянули воздух. Казалось, что во всей комнате не осталось кислорода. Папа, наконец спросил:
— Что, прости?
Возможно, мой папа и наделал дел, но он всё ещё был нашим отцом и заслуживал уважения. Он не вел себя нечестно по отношению к нам.
Может быть, дело было молниях, которые метали папины глаза, но казалось, что Тим немного съежился. Ну хоть, он был достаточно умен, чтобы понять, что он перегнул планку.
— Извини.
Прошло мгновение. Затем, к счастью, папа сказал:
— Извинения принимаются. Однако ты будешь под домашним арестом весь следующий месяц.
— Целый месяц! Но я не сделал ничего плохого.
Мама скрестила руки.
— Ты предпочитаешь два месяца?
Тим сморщился, но уступил.
— Хорошо. Теперь мы закончили?
Я локтём толкнула Тима, когда мы поднимались наверх по лестнице.
— Если я снова поймаю тебя за курением, я расскажу.
— Неважно, — он был похож на побитую собаку. Я надеялась, что он усвоил урок. Но для меня это было счастливым окончанием без того совершенно неприятного вечера, потому что папа остался ночевать. Он спал на диване, но как минимум вся семья была под одной крышей, даже если это было всего лишь на одну ночь. В этом было что-то хорошее.
Я проснулась от поразительного запаха французского тоста. Я подумала, что сплю, но когда я открыла глаза, запах остался. Затем я вспомнила — это же мой день рождения.
Мама приготовила мне сюрприз. Она встала рано и украсила нашу кухню. Плакат "С Днем Рождения" был натянут вдоль окна гостиной комнаты и шарики были подвязаны к моему стулу.
— Ух, ты, мама, это здорово. Я такого не ожидала.
Мама нанесла макияж, и это в субботнее утро. А также надела милую короткую блузку. Это что, новые джинсы? Она выглядела очень хорошо. Она всё сделала это потому, что папа был дома? Я очень на это надеялась. Она вытерла руки о полотенце и затем обняла меня, подойдя сзади ко мне и сильно сжав.
— Ты заслуживаешь этого, милая. — она чмокнула меня в щеку. — Люблю тебя.
Папа вышел из гостиной комнаты и сел на стул рядом со мной. Он взял мою руку и сжал её.
— С днем рождения, Кейси.
— Я так рада, что ты здесь, папа, — восторгалась я. Застенчиво войдя, Тим пробормотал в мою сторону поздравления. Сладкий запах корицы и тонкого французского тоста наполнял дом и я была счастлива. Мама раздала по кругу нарезанную клубнику, и я положила на свой тост три полных столовых ложки, хорошо залив всё взбитыми сливками и сбрызнув сладким, но низкокалорийным сиропом (просто, чтобы компенсировать калорийность).
— Ну, ты планируешь получать права? — спросил Тим. Я ощутила намёк на ревность в вопросе. Ему ждать предстояло еще целый год.
Я уклонилась от прямого ответа.
— Я не тороплюсь. — нельзя пить и водить машину, писать сообщения и водить машину, путешествовать во времени и водить машину.
— Как только мне стукнет шестнадцать, я получу права.
Папа прочистил горло.
— Мы подумаем об этом.
После завтрака мама выложила подарки на стол и я открыла их. Новые джинсы от мамы, черная футболка с изображением волчьей морды от Тима (как минимум он приложил усилия, чтобы что-то мне купить и хотя я обычно такое не ношу, это было довольно таки круто). Папа протянул мне золотистую маленькую коробочку.
— Ох, что это? — это было самое прекрасное серебряное колье с крестиком и маленьким бриллиантом в центре.
— Оно красивое, папа. Спасибо.
Оно было хрупким, гладким и прохладным в моих пальцах. Он помог мне его надеть.
— Я рад, что тебе понравилось.
После этого, так как я не вижу его настолько часто, насколько мне этого хотелось бы, я проводила время с папой в гостиной. Какое-то дневное шоу шло по телевизору, в котором говорили об усыновлении и о том, как люди, желающие найти своих детей или родителей, могли зарегистрироваться в этом списке, и если обе стороны отмечались, то агентство уведомляло вас.