— Многозначительная фраза.
— Но ведь по меньшей мере наивно рассчитывать, что общество равнодушно пройдет мимо такого экстравагантного факта, каким представляется ваша четверка.
— Четверка? — переспросил Нортон.
— Да. Золтан Симич погиб, а Меф Аганн для нас пока под вопросом…
— Как давно погиб Симич?
— Около шестидесяти часов назад.
— Тело найти удалось?
— Нет.
— Плохо… — пробормотал Нортон.
— Почему? — спросил Фрэнк с любопытством.
— Если бы в вашем распоряжении оказалось мертвое тело, может быть, вы оставили бы в покое живых.
— Не думаю…
— В этой ситуации меня как-то мало интересует, что думаешь ты, — заметил Нортон рассеянно. — Уж лучше придерживайся официальных рамок своей миссии. Кстати, в чем она состоит конкретно?
— Я должен предложить тебе войти с нами в контакт немедленно и на добровольных началах.
— И это все?
— Администрация считает, пока достаточно.
— Пока… Ты думаешь, такая миссия может иметь хоть какой-то шанс на успех?
— Ты уже дал мне понять, как мало интересует тебя то, о чем думаю я. Моя задача: информировать тебя о нашем открытии и сделать соответствующее предложение. Свой отрезок пути я прошел.
— Ну, положим, я согласился на добровольный контакт. Что за этим последует?
— Очевидно, здесь возможен только оптимальный вариант: тобой займется наука.
— Но ведь я не какой-нибудь механизм, чтобы меня можно было запросто разобрать на мелкие части, обследовать до молекул и собрать обратно.
— Вряд ли это будет выглядеть настолько драматически. Существуют методы иного… — Фрэнк не договорил. Подумал: «Здесь логика на его стороне…»
— Я вижу, ты в затруднении? — сказал Нортон. — Не потому ли, что администрация вашего Управления внимательно изучила акты медикологической экспертизы и ничего примечательного в них не нашла? Н-да… В итоге ни ты, ни твоя администрация не вправе предвосхищать благополучные выходы из моего положения, а тем более выдавать мне успокоительные авансы.
— Тем самым, Дэвид, ты заводишь беседу в тупик. Но именно тебе предстоят из него выбираться.
— Конечно. Ведь именно надо мной нависла угроза быть разобранным на молекулы… Я намерен сделать вам контрпредложение — Нортон посмотрел куда-то мимо собеседника. — Предлагаю джентльменский договор. Вы не досаждаете мне при жизни, а я завещаю вам свое бренное тело. Вот тогда я копайтесь в нем как хотите и чем хотите… Завещаю вместе с дневником наблюдений, в котором обязуюсь отразить все особенности своего… гм… странного бытия.
Помолчали. Нортон спокойно спросил:
— Ты не слишком разочарован?
— Дело не во мне, — ответил Фрэнк. — Я подумал о разочаровании, которое постигнет тебя.
— Когда мое предложение будет отвергнуто? Ты за меня не волнуйся.
— Я за тебя не волнуюсь.
— За Сильвию?
— Кроме Сильвии, есть планета Земля…
— Для планеты я неопасен.
— Готов поверить. Но ты почему-то не хочешь этого доказать.
— Право что-либо доказывать предоставлено вам. В конце концов это ваша служебная обязанность.
— Здесь надо добавить: и человеческий долг. Именно в этом плане я был намерен говорить с тобой. Как личность с личностью.
— Такая дискуссия заведет нас в тупик. Ситуация, в которой оказались мы с тобой и распорядительные органы твоего Управления, выходит за рамки ныне существующей морали. Это нас удручает, но не должно удивлять. Предусматривать такого рода ситуации разуму человека было пока несвойственно.
— Верно, — согласился Фрэнк — Однако разуму человека также несвойственна и бездеятельность в любых ситуациях.
Нортон угрюмо взглянул на него. Процедил:
— Во всяком случае, на вашу бездеятельность мне рассчитывать не приходятся.
— Вот поэтому твое контрпредложение не имеет практической ценности. И если каждый из вашей феноменальной четверки изберет для себя ту же позицию… Что получится, Дэвид?
— За каждого из четверки я не ручаюсь. Контрпредложение я сделал только от своего имени.
— Одного себя пытаешься противопоставить всему человечеству? Надеешься выстоять в этой борьбе?
— Я предлагаю мир, а ты говоришь о борьбе… Кстати, само человечество не готово к этой, с позволения сказать, борьбе.
— Даже так?… А на чем основан этот твой, с позволения сказать, оптимизм?