Фрэнк обвел взглядом лица присутствующих. Лица были суровы — каждый чувствовал свою ответственность за судьбы человечества. Кроме, пожалуй, Никольского и лысого старика. Старик дремал или делал вид, что дремлет; Никольский рассеянно помешивал соломинкой лед в стакане.
Фрэнк понимал: предстоит скорая встреча с Дэвидом. Ясно как день. И встреча не будет приятной — тоже совершенно ясно. После сообщения Гэлбрайта Фрэнк чувствовал себя в дурацком положении. Если не хуже. Он частенько бывал в семье своей старшей сестры и не мог бы сказать, что встречи с Дэвидом Нортоном вообще доставляли ему удовольствие. Однако ж… он делал это для Сильвии. Теперь он вынужден будет сделать это для человечества. Ни больше ни меньше. Да, дело дрянь… Старина Дэв никогда не казался опасным. Даже потенциально. И тем более для человечества. Резковат, часто угрюм, неразговорчив — да, за ним это водится. Но чтобы опасен?… Любит природу, детей. Не любит соседей и друзей жены. К своим друзьям и бывшим товарищам по работе в Пространстве, иногда посещающим его виллу в Копсфорте, относится очень радушно. Правда, после таких посещений Дэв становится угрюмей обычного. Космический леопард в отставке не может привыкнуть к рутине размеренной жизни в «этом овечьем загоне», как называет он свою виллу в минуты душевной депрессии. Но, с другой стороны, «черный след», деревянные «телевизоры»… Отдел Наблюдения вряд ли мог ошибиться. И если Дэв действительно в одной компании с теми, о ком так тревожно распространяется шеф… Бедная Сильвия! Как она там одна… с ним?
Гэлбрайт пододвинул к Никольскому стопку сложенных документов, сказал:
— В полное распоряжение Восточного филиала. Когда мы сможем получить от вас документальные сведения о Лорэ?
— Это зависит от расторопности вашего сотрудника, — пошутил Никольский. Из-за его спины поднялся Хаст, открыл синюю папку и передал шефу пачку пластмассовых прямоугольников.
— Первые двадцать листов — Кизимов, — пояснил Никольский. — Девять следующих — Лорэ. Йонге всего в двух картонах, но мы решили вручить вам копии всех материалов по «черному следу», хотя в половине из них вы уже не нуждаетесь. Мистер Хаст, передав приглашение, как-то не посвятил нас в подробности предстоящей беседы.
— Он выполнял мои инструкции, — сказал Гэлбрайт, жадно просматривая документы. — Кстати, Хаст, я еще не знаю подробностей провала вашей миссии на Памире…
— Вам достаточно вспомнить подробности провала миссии в Калифорнии, и мне не нужно будет ничего объяснять, — лихо отреагировал Хаст. Ответ явно был приготовлен заранее.
— И все-таки меня интересует, чем закончилась ваша беседа с Кизимовым.
Хаст подергал кончик веснушчатого носа, что обычно проделывал в затруднительных для себя обстоятельствах.
— Примерно тем же, чем закончилась беседа Кьюсака с Эдуардом Йонге. Мы немного повздорили…
— Вот как? — Гэлбрайт не спеша перевернул прочитанный лист. Фрэнк и все остальные смотрели на Хаста сочувственно. Шеф почти никогда не устраивал подчиненным разносы, но редко упускал возможность устроить публичный спектакль. — И что же сказал Кизимов вам на прощание?
— Ничего не сказал, — сдался наконец Хаст. — Как только я ознакомил его с показаниями служащего из отеля «Эспланейд», он молча спустил меня с лестницы.
— Почему не наоборот? Если об этом пронюхает Вебер, ваш следующий полигон будет состоять в основном из лестничных пролетов.
— Хоть два полигона, — пробормотал Хаст. — Что такое полигон по сравнению с этим… с этой.
— Здесь сыграла роль неожиданность; — вступился за Хаста Никольский.
— Мистер Хаст неосторожно положился на условности этикета светской беседы, и ему выпал случай удостовериться, что эмблему «Вайлдкэт»[1] космодесантники носят не зря.
— Первым удостоверился Кьюсак, — рассеянно сообщил Гэлбрайт. — Йонге его немножко побил. Теперь выпал случай удостовериться Хасту. Дело за Полингом?… Скажите, Никольский, почему в ваших материалах я не могу найти прямых свидетельств причастности Кизимова к «черным следам»?
— Очень просто: прямых свидетельств у нас нет. Но они есть у вас. Мы заинтересовались Кизимовым после визита Лорэ. Подобно случаю в «Эспланейде», Лорэ имел неосторожность оставить «черный след» в гостинице «Памир» и тем самым дал нам повод начать расследование. Ничего не подозревая, Лорэ побывал в гостях у Кизимова и спокойно укатил к себе домой на берега Адриатики. Разумеется, под негласной опекой наших сотрудников из отдела Наблюдения. И Кизимов тоже, само собой разумеется, оказался в поле нашего зрения. Прощупывая его друзей, мы вдруг обнаружили странность, которую назвали «эффектом метеостанции»…