— А как же, Лена…
— Все нормально, Виктор Степанович, — торопливо перебила Леночка, видимо думая о своем. — Не беспокойтесь, все совсем-совсем хорошо.
Лена поднялась с диванчика и неуверенно прошла к столу. Отломив двумя пальчиками дольку шоколада, осторожно отправила в рот, сбоку, через плечо, покосилась на понуро сидевшего Тихомирова светленькими круглыми глазами. И вдруг громко всхлипнула и, словно подраненная птица, одним движением упала Виктору Степановичу на руки.
— Лена, Леночка, — бормотал Тихомиров, целуя теплые и мокрые от слез щеки. — Что же, Леночка, что, родная…
— Я хочу уйти из института, — прошептала Елена Николаевна и глубоко вздохнула. — Я видела вас с женой, она такая несчастная…
Перед глазами Виктора Степановича неожиданно отчетливо встало лицо Катюхи: простое, милое лицо со слегка скошенными к вискам глазами. Он почему-то вспомнил, что Катя никогда не красится, а посему бывает одинаково миловидна вечером и утром. Тихомиров почувствовал, как отлегло у него от сердца, как все переменилось вокруг, словно неведомый чародей вдохнул во все окружающее новую, бесконечно чистую и светлую жизнь. За несколько секунд множество мыслей пронеслось в его голове, но одна из них была наиболее отчетлива и важна: он никогда более Катюху не предаст. Как все у них дальше будет — непонятно, но Катю предавать больше нельзя!
Потом они убрали со стола, торопливо оделись, выключили свет и мимо дремавшего вахтера вышли на улицу. И здесь, на крыльце, им в лица ударил колючий снег, порывистый ветер вскинул полы осеннего пальто Елены Николаевны и помчался дальше, сметая мусор со ступенек крыльца. Редкие в этот час машины осторожно пробирались между низкими берегами тротуаров. Показался яркий зеленый огонек такси. Виктор Степанович, боясь вновь застудиться, торопливо вскинул руку. Машина остановилась.
— Прошу, — неестественно бодро сказал Тихомиров.
— Нет-нет, — поспешно отказалась Елена Николаевна. — Мне, знаете ли, еще к подруге надо сегодня забежать…
— К подруге? — в недоумении переспросил Виктор Степанович, почему-то стесняясь любопытного взгляда молоденького таксиста.
— До свидания, — Елена Николаевна поколебалась и, быстро опустив глаза, протянула руку в перчатке. И Виктор Степанович так и не понял, случайно ли сказала она это «до свидания» или же вложила в него какой-то смысл, который он хотел и боялся угадать…
Катило по городу такси. На заднем сиденье машины сидел человек лет тридцати семи и смотрел на проносившийся мимо город. В центре, у перекрестка, таксист, совсем еше молоденький парнишка, притормозил на красный свет. Виктор Степанович вгляделся и обомлел: через дорогу, наискосок от него, громко хлопнула дверь и из кафе «Снежника» вышли девушка с парнем. Тихомиров прикрыл глаза и откинулся на спинку сиденья: он вспомнил, что был в этом кафе один-единственный раз вместе с Катюшей. Он вспомнил коктейли «Шампань» и «Ликерный», героев повестей и рассказов знаменитого в то время Хемингуэя, звонкую пустоту кошелька и тревожное счастье от музыки за пятнадцать копеек…
А мимо проносился заснеженный город, обновленный и молодой, чисто сверкающий разноцветными блестками замерзших магазинных витрин.
1984