Сергей САРТАКОВ
ПО ЧУНСКИМ ПОРОГАМ
ОТ АВТОРА
Эта повесть не выдуманная. Если же в ней и есть крупицы авторского домысла, так только в той необходимой степени, в какой для улучшения вкуса, к примеру, в уху из свежих хариусов кладут соль, перец и лавровый лист. Я сам действительно был участником этого заманчивого и наполненного веселыми приключениями плавания по горным сибирским рекам. И главная прелесть его, по моему мнению, была именно в том, что плавали мы не на теперешних спортивных байдарках и не на моторных лодках, явно располагающих к лени, а в обычных для тех мест и того времени рыбачьих «долбленках» из тополя, без примусов, без термосов и без брезентовых палаток. Лей дождь, вей ветер, жги летнее солнце!
После нас по чунским порогам поплавало, попутешествовало, конечно, немало юношей и девушек. Думаю, что все они вспоминали потом добрым словом эту чудесную реку.
С тех дней, когда по Чуне плавали мы, прошло уже изрядно времени, без малого — пятьдесят лет. Тогда лишь чуть поговаривали о некоей Северо-Сибирской магистрали. А теперь через Чуну, пересекая ее близ деревни Новочунской, по ажурному железному мосту привычно бегут поезда на Ангару, к знаменитой Братской ГЭС, и еще дальше, мимо Богучанской, Усть-Илимской ГЭС, на Лену, и еще дальше… Туда, где совсем скоро сомкнутся стальные пути Байкало-Амурской магистрали (БАМ), спешащие навстречу друг другу от Лены и Тихого океана.
И по реке Тасеевой теперь уже не проплывешь, так сказать, «в одиночестве» — здесь сейчас идет большой сплав леса. К тихому поселку Маклаково проложена от Ачинска железная дорога, он превратился в город Лесосибирск, почти что сросся со старинным Енисейском и сделался гигантским лесоперерабатывающим промышленным центром Сибири.
А в тех колхозах, где мы вручную гребли сено, или самонадеянно выступали в роли просвещенной «городской интеллигенции», или дивовались на только что создаваемые «молоканки», или подсчитывали хозяйственную мощь села, сопоставляя ее с «четвертью лошади» Глеба Успенского, теперь все «в руки свои» взяли машины, и не то что радио бы оставалось там в диковинку, а и цветным телевизором никого не удивишь.
Словом, коротко никак не рассказать о великолепных переменах в жизни тамошних мест. Но эти большие перемены ничуть не отняли у Чуны ее экзотики и красоты, не разрушили романтики и желанности новых путешествий. Все, все по-прежнему найдется на ней: и опасные пороги, и пахнущие горьким дымком ночевки у костров под открытым небом, и белые грибы, и таймени, а скорее, правда, только окуни, и даже медведи, бродящие в малинниках у горных ключей.
Да ведь не только одна Чуна богата и славится этим. Взгляните на карту Сибири, Забайкалья, Дальнего Востока. Сколько там еще вовсе неизведанных мест! Они зовут к себе, манят молодых смельчаков: «Открывайте, познавайте хорошенько свой край, свою милую Родину! По хоженым туристским тропам и со специальным снаряжением путешествовать, конечно, полезно и хорошо, но по нехоженым тропам — еще полезнее и лучше…»
Итак, в веселый поход на Чуну! Или на другую какую-нибудь реку, в горы, в тайгу, в тундру, в безграничные степи — все равно, туда лишь только, где есть просторы, трудности, борьба.
Эх, хорошо, когда тебе еще не очень много лет!
РЕШЕНИЕ КОМИТЕТА ПО ДЕЛАМ ШЕСТИ
Нас было шестеро. Горячие головы и пылкие сердца, всегда вместе, с самого раннего детства, мы знали друг друга лучше, чем каждый сам себя. Дружба не мешала нам иметь разные вкусы и разные взгляды. Правда, наличие разных вкусов и разных взглядов часто приводило к конфликтам, но эти конфликты решались всегда очень быстро; по большей части дипломатическим путем и редко — кулаками.
С возрастом изменялся и расширялся круг наших интересов. От игры в зоску мы перешли к футболу, от игры в бабки — к городкам, от ловли бабочек и божьих коровок — к рыбной ловле. И самые отдаленные уголки городского сада уже не казались нам дремучим лесом — мы, в виде легонькой прогулки, уходили и в Лалетино, и на Собакину речку, и даже на «Столбы». На знаменитые красноярские «Столбы»! Мы были теперь старшеклассниками. Опасности нас не пугали, а наоборот, манили, влекли, и день без приключений был для нас потерянным днем.
Зимой мы учились, и учились всегда хорошо. Нам очень хотелось быть героями, исследователями, путешественниками, покорителями природы, а для этого нужно было стать образованными людьми, и мы трудились над тетрадями и учебниками не покладая рук.
Зато весна брала свое, дух будущих героев, исследователей, путешественников, покорителей природы не давал нам покоя: утром или вечером, днем или ночью, в жару или в холод, в дождь и слякоть — только была бы возможность — этот неугасимый дух гнал нас на «Столбы», на острова Енисея, на Собакину речку, на устье Маны. Бродя по окрестностям Красноярска, мы даже и определенной цели перед собой не ставили — это было бессознательное и неудержимое влечение к воздуху, к солнцу, к природе.