И был он один.
С тонких губ на острый подбородок текла кровь, и Стась слегка замутило, когда она поняла, что кровь эта — не его.
Взвизгнула Джесс. Кто-то спросил испуганно:
— Но ты хотя бы их… Для страховки?
Одного из произнесённых слов Стась не поняла — очевидно, тоже какой-то местечковый сленг, не вошедший в основную лингво-базу.
Ответом был хриплый смех.
А потом Джесс заорала уже всерьёз.
И орала долго…
Стась провела быструю ревизию своих повреждений, но не нашла ничего утешительного: на ведущие к потере сознания они не тянули, а для принуждения при помощи грубой физической силы и реальной угрозы жизни были нетипичны. Самое скверное — что он сильный и уверенный. Такой не станет бить по голове поверженного и беспомощного врага. Просто так — не станет.
Придётся спровоцировать…
Той тринадцатилетней идиотке, что сопротивлялась на Базовой четыре часа подряд за ради сохранности своей профессиональной пригодности, было всё-таки легче. Она знала, что её ищут. И свято верила в спасателей — молодая, наивная, что с неё взять? Стась же дежурила раза три в спас-отряде, сподобилась, потому и иллюзий никаких насчёт их оперативности не питала. Да и не знает никто, что они в самоволку рванули, специально ведь подгадали в окно между дежурствами, а потому и искать начнут не раньше, чем дня через два. А два дня — это вам не четыре часа, этого никому не выдержать.
Единственная надежда, что раньше не выдержат нервы у Керса, и он всё-таки применит указанную в сносках грубую физическую силу. Как там в учебнике было насчёт пассивного сопротивления? Вот-вот… Так и сделаем. В точности по учебнику.
А орать — это оставим Джесс.
Стась приглушила тактильную чувствительность, пройдясь по рецепторам. Сопротивляться мы не будем — пусть работает, трудоголик несчастный…
Честитский пояс он, правда, сломал за пару минут — и это хвалёный синопласт, который не берёт иридиевая сталь и алмазная ножовка! Хорошо же корпорация защищает своё имущество, нечего сказать! Но это — пояс, так, железка.
А вот с физиологией ему придётся потрудиться, медики АИ не зря свои зарплаты получают — об амазонках среди мужских наёмников на эту тему немало страшных историй ходит. И далеко не все эти истории — просто страшилки для новичков. Этот Керс по своей малообразованности на собственной шкуре скоро испытает все удовольствия, заранее жаль мальчика.
А пахнет от него приятно…
Стась прикрыла глаза, принюхалась и улыбнулась.
Испуганный почти детский голосок спросил неуверенно:
— Может, морду ей всё-таки завязать?
И — другой, более низкий и привыкший командовать:
— Рискну.
Смешок.
Шипение.
Прикосновение пальцев к почти полностью потерявшей чувствительность коже. Впрочем, кажется, уже не только пальцев…
Если бы не протекция тети Джерри, бывшей секретарем финстриссы левого рукава АИ и рекомендовавшей свою племянницу после обучения и отработки авансового срока не куда-нибудь, а строго и исключительно в корпус миротворок, Стась не видала бы синей формы, как собственных ушей. А не будь в составе «Амазонкс Инкорпорейтед» этого печально знаменитого и мало кому интересного корпуса, то не помогла бы ей никакая протекция. Даже тети Джеррина.
Потому как первый же из основных тестов — тест на мобилизацию резерва агрессивности — Стась завалила благополучно и напрочь.
Если и был у стасиного организма какой-то там скрытый резерв, то он предпочитал оставаться в подполье, и мобилизовать его Стась была просто не в состоянии.
Ни тогда, ни сейчас.
Хотя и старалась изо всех сил, честно и добросовестно пытаясь представить себе что-нибудь жутко страшное или отвратительное до дрожи. Но кончались все эти попытки всегда одинаково — ей в конце концов становилось смешно. Адреналин, естественно, никуда не выделялся, Стась виновато улыбалась, преподаватели зверели и начинали брызгать слюной.
И дело тут было вовсе не в недостатке воображения или крайней тупости, хотя в личной медицинской карте Стась формулировка стояла именно такая. Просто ни к чему в глупой и скучной жизни не способна была Стась отнестись всерьёз. Ну действительно, сами подумайте — что такого можно себе навоображать? Такого, чтобы мороз по коже? Или мерзкого до натуральной тошноты? Луковица варёная или длинный волос в супе? Мерзость, конечно, но кто виноват, если ты на закусочных экономишь. Да и, потом, их же можно просто вынуть и положить на салфетку. И вдоволь повеселиться, наблюдая реакцию сидящих рядом.