Окон в палате было три. Но наиболее удобным оказалось крайнее справа, рядом с ним как раз проходил какой-то толстый кабель, а от особо любопытных глаз сбоку прикрывал небольшой эркер, а сверху — козырёк веранды третьего этажа. Огромная рама открывалась вовнутрь, и поэтому Аликс пришлось слегка подвинуть спецкровать с распятым на ней обрубком человека.
Сделала она это очень осторожно.
Просто по привычке, а не потому, что боялась причинить ему боль — пластикатовый кожезаменитель первым делом напрочь замораживает нервы, так что носящий его человек не чувствует вообще ничего, хотя и выглядит при этом премерзко, поскольку медики меньше всего заботились о косметическом эффекте и оставили пластикат абсолютно прозрачным. Им-то, допустим, так даже удобнее, а вот остальным случайным наблюдателям не всегда бывает приятно видеть шевелящиеся кишки или, как вот сейчас, запёкшееся синевато-бордовое мясо с редкими желтоватыми прожилками.
Но он всё равно проснулся, о чём свидетельствовала изменившаяся тональность хрипа, заменявшего ему дыхание. И резко усилившийся запах. Хотя это, скорее, чисто психологические выкрутасы, не может от живого человека так пахнуть. Впрочем, это уже не имело значения.
Аликс вскочила на подоконник.
— Эриданец… Эриданец, постой…
Хрип почти не изменился. Да и звучало это совсем не так, поскольку согласные он не выговаривал почти что все, она скорее догадалась, чем услышала, но вот обертона…
Радость. Облегчение. Болезненная надежда. И всё это — в тугом клубке с мстительной яростью и наконец-то подвернувшейся возможностью свершить возмездие.
Опасность! Опасность! Опасность!..
Она села на подоконнике. Опустила длинные ноги в палату.
Это становилось интересным.
— Эриданец… Это судьба… У меня есть товар… Высшей пробы…
Радость. Злоба. Удовлетворение.
Опасность!
Докторская степень, несколько неудачных экспериментов на грани законного. Изгнание. Ого! Здесь, на Талерлане, исчезающе малое количество медицинских экспериментов имеют честь стыдливо именоваться не совсем законными, да и тогда суды смотрят сквозь пальцы…
— Эриданец… Ты покупаешь информацию?..
Вот оно что.
Ты ведь, дядя, по трупам шёл, как по бульвару. Пожалуй, даже не военные, что-то из секретных правительственных… Вот откуда этот запах, действительно — чистой воды психосоматика, подсознание сработало. И товар у тебя наверняка такой, что потом вовек не отмоешься…
— Не глядя — нет. Да и от цены зависит.
— Понимаю… Информация о дилонгерах… Живых, вполне здоровых… И, главное — активно практикующих… Цена — новое тело… Не всё, конечно… Кожа, кости, лицо… зубы… пальцы… пальцы — очень важно… И — услуги хирурга-реаниматора… Стоит этого такая информация?..
Он не врал.
Опасность!
Он действительно знал. А, значит, вполне могли знать и другие…
Аликс закрыла раму. Это становилось не просто интересным — интересным смертельно.
— А поточнее?
— Целая планета дилонгеров… Как тебе такое, а, эриданец?.. Их там несколько сотен тысяч… никто не считал… Стоит целая планета дилонгёров одного нового тела, эриданец?..
Ей захотелось рассмеяться. Дело из разряда смертельно опасных перешло в разряд просто любопытных, не более. Но менее интересным от этого не стало. То, что знает он и кто-либо там ещё, не имеет ни малейшего отношения к Эридани. Да и глупо было даже на секунду предположить, нет ведь никаких предпосылок.
Странно вот только, что не исчезает ощущение опасности…
— Да, такое, пожалуй, стоит нового тела.
Джуст. Космопорт Владимирско-Центрального
Лайен
Будем исходить из того, что реального времени у неё тогда было очень мало. А финансового — и того меньше. Стало быть — хирургия и пластформация отпадает. Что остаётся?
Волосы.
Это — в первую очередь. И обязательно. Нет, она, конечно, не тянет на уроженку Ирланда, но достаточно рыжая, чтобы отсвечивать в любой толпе стоп-сигналом на полгалактики. И ещё этот красноватый отлив…
Итак — волосы. Два крайних варианта по цвету и два промежуточных… Ладно — один промежуточный, ближе к тёмному. Теперь — фактура. Мелкая кучеряшка, крупная, прямые. Это уже девять вариантов. Длина даёт ещё три — итого двадцать семь. Теперь форма… Наиболее меняющих лицо немного — всего пять-шесть. Драконье гнездо, прямой пробор, каре, пиня, беби и вуди. Ладно…
Теперь — глаза.