Но это лишь предварительное омовение. Главная часть церемонии состоится в два часа дня. Под ужасный аккомпанемент многочисленных духовых инструментов вся тысяча сосудов, стоящих перед статуей, переходя из рук в руки, быстро доставляется наверх, на помост, где стоят жрецы. И те с молитвами опрокидывают сосуды над головой колосса. Зрители восторженно смотрят на красочную картину купания громадной статуи, сопровождая ее громовым гулом возгласов: «Аха-ха, аха-ха»! и «Джай, джай, магарадж!»
Третье, последнее омовение происходит вечером. На голову Гоматешвары выливают еще пятнадцать сосудов. На этот раз в сосудах вода, кусочки кокосовых орехов, листья подорожника, выпаренный из сока пальм сахар, топленое масло, миндаль, финики, маковые зерна, молоко, сандал, золотые и серебряные цветы и монеты. Кроме того, к серебряным и золотым цветам и монетам примешиваются девять сортов драгоценных камней. Общая стоимость серебра, золота и камней достигает нескольких сот рупий; их расхватывают пилигримы.
На этом и кончается Махавира джайянти. Пилигримы расходятся по домам, а бамбуковые леса разбираются и прячутся за спиной Гоматешвары до следующего раза. Спускаясь с Индрагири, люди кланяются стоящей у входа в святилище статуе старой женщины с маленьким глиняным сосудом, которая «положила начало» этой красочной церемонии.
Следует добавить, что в Майсуре есть еще немало статуй Гоматешвары. Но самая большая из них достигнет, пожалуй, только плеча статуи в Сраванобелголе. Исполнены они из более податливого материала и поэтому хуже сохранились.
В настоящее время в Индии насчитывается около полутора миллионов джайнов. Все они сплошь богатые торговцы и ростовщики. Особенно много их в Бомбее. Еще сравнительно недавно там можно было увидеть последних джайнов-ортодоксов. Их узнавали по чистым белым одеждам и марлевым повязкам на лице, которые они надевали для того, чтобы не проглотить случайно букашку. Некоторые из них даже мели метлой перед собой дорогу, чтобы не раздавить ненароком насекомое.
Посещением Гоматешвары в Сраванобелголе и закончилось наше путешествие по стране Типу Султана.
ГЛАВА IV
ТАМИЛНАД, КЕРАЛА
МАДРАС
Уже накануне отъезда из Индии мы решили осуществить давнишнюю мечту: побывать в Тамилнаде и Керале — штатах, расположенных на юге Декана. Был выработан подробный маршрут путешествия, куплены специальные туристские железнодорожные билеты со скидкой, дающие право сходить с поезда каждые сто миль. И вскоре мы оказались в столице тамилов Мадрасе — политическом, культурном и промышленном центре восточного Декана.
Большой, но сильно разбросанный Мадрас с его разношерстными англизированными кварталами не произвел на нас особого впечатления. Вскоре, как, вероятно, это случается со всеми приезжающими сюда, мы оказались на городской набережной Марина Драйв, которая тянется на много километров с севера на юг, от порта до кафедрального собора святого Томаса.
Марина Драйв — краса и гордость Мадраса. На ней, словно солдаты на параде, выстроились лучшие постройки города: красивые, в индо-сараценском стиле университетские здания, резиденция бывших навабов Карнатика Чепак Махал, дворцы. По горячему асфальту набережной двигаются немногочисленные в дневную пору пешеходы.
На самой середине набережной высится массивная, очень выразительная статуя «Апофеоз труду». Группа по пояс обнаженных рыбаков занята какой-то трудной работой. Мышцы их сильных, похожих на дубовые коренья рук напряжены до предела, мощные торсы согнуты, готовые в следующий момент распрямиться, словно стальные пружины. Лица рыбаков говорят, что они полны решимости довести до конца дело, за которое взялись. Это памятник труженикам моря, трудом и усилиями которых вырос и расцвел Мадрас.
А море, могучее и безбрежное, призывно синело за широкой трехсотметровой полосой белых прибрежных песков, и его свежее дыхание умеряло жару, которую источало солнце, раскаленные камни зданий и асфальт Марина Драйв.
Мы сошли с асфальта набережной и, увязая по щиколотку в горячем мелком песке, направились к воде.
Море было пустынно. В его глубине не видно было ни дымка, ни паруса. Темно-синее, все в белых барашках, оно сливалось на горизонте с голубым небом, полным светлых облаков. Тройной ряд высоких бурунов прибоя красивым белым ожерельем протянулся вдоль всего побережья. С разбегу накатившись на ровный берег, волны облизывали песок и с шуршанием откатывались назад, чтобы через секунду снова выплеснуть на берег белую пену.