– Вы полагаете, что происшествие во дворе Тихомирова связано с событиями на поляне? – задумчиво спросил Репиний.
– Других аномальных явлений в тот день никто больше не наблюдал, – не очень уверенно сказал Даниил. – А с точки зрения теоремы обмена вероятностей все так и должно было случиться. Что происходило? На поляне: Володя наклонился над багажником и сделал движение, чтобы положить туда мешок с мусором. В Клюево: Тихомиров бросает в кучу бумаги, политой бензином, горящий факел. Это причины, породившие два абсолютно равновероятных события. Произошел обмен следствиями: Володя загорелся вместо бумаги, а кучу журналов разбросало на заднем дворе Тихомирова.
– Согласитесь, Даниил Сергеевич, – Илья говорил теперь спокойно, похоже, он принял для себя на веру объяснения Вязникова, а может, напротив, счел их совершенно неубедительными и теперь мягко дожимал подозреваемого провокационными вопросами, – согласитесь, что следствия как-то несоразмерны с причинами. Горящая газета – и сгоревший человек, да еще и машина впридачу, причем горение было весьма странным, не зря же сначала мы катили бочку на ваш институт... Это с одной стороны. С другой: Митрохин сделал резкое движение, бросая в багажник мешок. Результат – груду подшивок разбрасывает по всему двору.
– Да, я думал об этом. Вы неправильно ставите вопрос. На самом деле между причиной и следствием в этом случае нет энергетической связи – равны вероятности событий, и только.
– Но откуда энергия взялась? – воскликнул Репин. – Чтобы груду бумаги по двору разбросать и автомобиль с человеком сжечь!
– Откуда я знаю? – пожал плечами Вязников. – Я математик, а то, о чем вы спрашиваете, – из области физики.
– Если мы сейчас поедем с вами к этому Тихомирову, – подал голос Антон, – вы не будете возражать?
– Почему я должен возражать? – удивился Даниил. – Поехали, конечно. Не думаю, что он забыл то, что с ним случилось три недели назад. Там еще жена есть и сын тоже. Только...
– Только... – иронически произнес Антон. – Только ехать, по-вашему, не нужно?
– Если мы поедем, и все окажется, как я сказал... И еще в других случаях, если вы захотите проверить, и это подтвердится... Вы поверите, что теорема Вязникова справедлива.
– Поверим-не поверим, – раздраженно сказал Антон, – к чему вы клоните?
– Даниил Сергеевич хочет сказать, – повернулся к Антону Илья, – что в тот момент, когда мы поверим, что теорема об обмене равновероятными событиями действительно доказана, мы сами – ты и я – сможем делать то, что сейчас умеет пока лишь один человек.
– Умеет... – с горечью произнес Вязников. – Если это называется умением...
– Я фигурально, – Репин провел в воздухе рукой большой круг, как бы сводя воедино все, что было уже сказано. – Формулирую иначе: когда мы узнаем, что теорема Вязникова верна, – а пока мы оба сильно в этом сомневаемся, – вокруг нас начнут происходить такие же странные и необъяснимые события, какие сейчас случаются в вашем присутствии.
– Да, – кивнул Вязников, – так и будет.
– Ты готов к этому? – спросил Илья у Антона.
– Илюша, – сказал Антон, – ты что, поверил в то, что он сейчас тут наговорил? Это же полная чепуха.
– Статуэтка Дон Кихота, – пробормотал Даниил. – С чего бы ей падать?
– Не знаю, – резко сказал Антон. – Возможно, это какие-то ваши фокусы.
– Куда мне до Давида Копперфильда, – с горечью произнес Даниил. – Хотел бы я, чтобы все это оказалось чьими-то фокусами.
– Поехали, – Илья вскочил на ноги.
– Вы уверены, что...
– Ну что вы, в самом деле! Дальше меня все равно не пойдет. Видите, Антон ни в грош не ставит вашу теорему.
– Да какое это имеет значение? – с видимым отчаянием воскликнул Вязников. – Ваш друг услышит рассказ Тихомирова, а может, и кучу макулатуры увидит, если ее еще не свезли со двора... А потом в цирк пойдет и в ту квартиру на Цветном... И не мне он в конце концов поверит, а вам. Вы его убедите, а не я.
– Поехали, – повторил Репин. – Сейчас четыре, будем там не позднее пяти, к ужину вернемся.
В гостиной Света с Олей смотрели телевизор – шла передача "Моя семья".
– Светик, – сказал Антон, – нам нужно съездить по делу, вернемся часа через два, вы пока ужин приготовьте, мы будем голодные и злые.
– Не боитесь ехать со мной в одной машине? – спросил Вязников, когда они спустились на улицу и подошли к "жигулю" Репина.
Ответа он не получил.
x x x
Леонид Афанасьевич Тихомиров вернулся домой со смены и готовился хорошо поужинать. Сына дома не было, играл у соседей. Когда у ворот остановился синий "жигуленок", Тихомиров, выглянув в окно, сказал:
– Опять этот пожаловал. Ну, помнишь, про макулатуру допытывался? Физик, едрит его. Темная личность.
– Поставить еще рюмку? – спросила Таня.
– Три, – приказал Леонид Афанасьевич, увидев, что из машины следом за Вязниковом вылезли еще два мужика и пошли к дому, оглядываясь по сторонам.
Ужинать, однако, не пришлось. Антон предъявил удостоверение и повел разговор так, как считал необходимым. Он молчал всю дорогу, прокручивал в памяти сумятицу резниковских измышлений и все больше убеждал себя в том, что математик очень ловко водил их обоих за нос. Играл на том, что ни Антон, ни Илья, мягко говоря, не специалисты в интегралах и вероятностях. В доме Тихомирова Вязников устроит очередное представление, и нужно смотреть в оба, чтобы не упустить истинную подоплеку событий. Скорее всего, сельский водила не имеет к делу об убийстве Митрохина никакого отношения. Но именно это труднее всего доказать, когда тебе тычут в нос математические определения.
Попросив оставить его вдвоем с хозяином, Антон очень быстро вытащил из раздраженного неожиданной голодовкой Тихомирова рассказ о событии трехнедельной давности. Противоречий с показаниями Вязникова он не обнаружил, да и не ожидал, что в рассказе окажутся противоречия – у математика было время подготовиться.
– Подшивки вы сохранили или выбросили? – спросил Антон.
– Глаза бы мои их не видели и руки не держали, – хмуро проговорил Тихомиров. – Как мне по морде залепило... Танька соседям раздала. Приходили и брали. А что осталось, она потом понемногу на мусорку снесла. Те, что больше всего бензином воняли, и никто брать не хотел.
– У вас, значит, ничего не осталось?