Домой идти совсем не хочется. Он показывает Капе мизинец, и она приносит ему одну чашку кофе: чайная ложечка в середине чашки стоит почти вертикально. Случайные посетители, наверное, принимают этот напиток за шоколад. Не все догадываются, что кофе нацедили со дна стоящего на кухне никелированного чана, а это значит, что кафе скоро закрывается. В других заведениях гасят половину лампочек, предупреждая о закрытии, а здесь свой способ, с помощью которого намекают о необходимости убираться восвояси. Ну что ж, способ довольно оригинальный — должны же кафе отличаться друг от друга чем-нибудь, кроме названия. Леня кивает Капе, рассчитывается и идет к выходу.
За крайним столиком сидят три юнца. На предложение Капы закругляться они довольно дружно высовывают языки и грохочут. При этом и без того невыразительные рожицы приобретают совсем глуповатый вид. Повинуясь какому-то безотчетному чувству, Леня осторожно берет самого долговязого из них за ухо.
— Но-но, потише, у меня самого сестра-дружинница, — угрожает юнец.
— Что вы делаете, креста на вас нет, — говорит им Леня.
— Как нет? — хором отвечают они и расстегивают рубашки. На давно не мытых шеях поблескивают красивые позолоченные крестики.
От неожиданности он отпускает ухо «крестоносца».
— Вы где их взяли, на Голгофе?
— Нет, купили у фарцовщика, — отвечает долговязый. — А что, на этой Голгофе тоже есть?
— Есть, — говорит Леня, — но очень большие и без цепочки.
— Большие шею оттягивают, — уверенно бросает маленький прыщавый брюнет, и они удаляются.
Леня вышел вслед за ними. «Они правы: зачем им идти за большим крестом на Голгофу, когда можно с маленьким пойти даже на лекцию по атеизму, — думает он. — Короткие юбки можно оправдать модой, нехваткой материала, наконец, просто наличием красивых ног, но кресты на шеях — это уже кредо».
В подъезде он вынимает из почтового ящика газеты и медленно бредет к себе наверх, просматривая их на ходу. Тираж трехпроцентного займа. Надо проверить. Как ни странно, но любовь к прогулкам уживается с мечтой об автомобиле. Он открывает дверь и, не снимая плаща, идет к сундуку, на дне которого хранятся их облигации. Долго и безуспешно ищет их.
«Может быть, мама положила в другое место? — мелькнуло у него. — Ладно. Завтра спрошу, а пока могу чувствовать себя потенциальным обладателем машины».
Дождь начался ночью и лил не переставая. Небо заволокло тяжелыми свинцовыми тучами, и не было ни малейшего намека на то, что «небесная канцелярия» объявит перерыв. Николай, который не любил дождя, сник. Да еще этот случай с Юдиной. Так опростоволоситься. Как маленькие дети! Ведь вышли на нее довольно быстро, хоть и не без труда, и тут же отказались от версии, чтобы спустя столько времени вновь вернуться к ней.
Сейчас уже нет сомнений: и в театре, и в парке была Юдина, она же приходила на работу к Фастовой. Странным, непонятным являлось другое: Фастова упорно не хотела «узнавать» Юдину. Когда Марию Никифоровну спросили, с какой женщиной она разговаривала в парке, Фастова ответила, что к ней подошла незнакомая женщина и спросила, где расположена дирекция.
Тогда Арслан не согласился с предложением Николая свести Фастову с Мартыновой. Соснин рассчитывал, что это поможет выяснить, была ли Мартынова в парке с Фастовой. Но Арслан решительно воспротивился, считал такой шаг неэтичным по отношению к потерпевшей. Николай долго убеждал его, что самым гуманным в любом уголовном деле является установление истины, а в данном случае очная ставка может помочь достигнуть цели и не противоречит закону.
— Правильно, — соглашался Арслан, — но ты не учитываешь конкретные обстоятельства...
— Конкретные обстоятельства, — перебил его Соснин, — в том, что Фастова пока по неизвестным нам причинам не желает быть до конца искренней. Можно только гадать, насколько правдива и Мартынова...
— Вот именно, — кивнул Туйчиев. — Неужели ты не понимаешь, что характер взаимоотношений Фастовой и Мартыновой таков, что лучше их вместе не сводить. Фастова ее не приемлет. И к тому же сейчас больна, встреча с Мартыновой может привести к сильному нервному потрясению... Ты этого хочешь?
— Я правды хочу.
— Не будет правды все равно, если они не захотят, чего же ты добьешься? Ты лучше подумай, как выяснить причины такого поведения Фастовой...