Почему Фастова упорствует даже в том, что очевидно? Неясным оставалось и случившееся с ней в парке. И вот теперь, кажется, забрезжила надежда. Разговор с Юдиной должен приоткрыть завесу, ответить на интересующие следствие вопросы.
Юдина в кабинете Туйчиева несколько раз начинала плакать и сетовать на свою несчастную жизнь, то замыкалась, заявляя: пусть с ней делают что хотят, но она больше слова не скажет.
Когда первая волна слез и причитаний закончилась, Туйчиев начал задавать вопросы.
— Скажите, Юдина, когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с Фастовой?
— Это которая, Фастова? — непонимающе переспросила она, но видя, как Туйчиев молчит и всем своим видом дает понять, что хитрость ее шита белыми нитками, сама уточнила: — Не та ли, что в театре, про которую раньше спрашивали? Если эта, то я уже говорила: не знаю ее, — и она вновь запричитала: — Это как получается? Где справедливость искать? Если судимая я, так мне и веры нет? Хотите упечь?! Давайте, давайте, но только больше ничего не скажу!
— А за что вас упечь? — спокойно спросил Арслан. — Разве за вами есть грехи?
— Ничего не числится, потому и обидно, — сразу успокоившись, размазывая по щекам слезы, ответила Юдина.
— Давайте, Юдина, договоримся сразу. Вас никто ни в чем не обвиняет и прежние судимости ни при чем. Нам нужно выяснить ряд моментов, в которых вы принимали участие. Скажу без обиняков: мы располагаем достоверными доказательствами двух ваших встреч с Фастовой. Один раз вы беседовали с ней в коридоре управления, где она работает... — Арслан сделал небольшую паузу и неожиданно самым будничным тоном спросил: — Кстати, вы помните как одна женщина дважды прошла в это время мимо и Фастова просила, чтобы вы говорили потише?
— Помню... — вырвалось у Юдиной, она тотчас спохватилась, но поздно: Туйчиев уверенно наращивал темп.
— Прекрасно. Вы, конечно, помните мужчину, с которым в парке была Фастова и который ушел, когда вы стали к ним подходить.
Юдина опустила голову, помолчала, нервно сжимая пальцы.
— Скажу всю правду. Только прошу сохранить в тайне: Фастова умоляла об этом. С Марией Никифоровной нас свел случай — познакомились в ателье, платья шили. Разговорились. О детях. Она посетовала: мол, сына женить надо, а пары подходящей нет. Ну я и предложила ей свои услуги. — Юдина замялась, потом продолжала. — Конечно, со стороны странным кажется, но ничего не поделаешь; у каждого свой кусок хлеба. Я делаю людям добро, и меня благодарят.
— И как, на жизнь хватает? — спросил молчавший до сих пор Соснин.
— Как вам сказать, по-разному. Но лучше так, чем жить, как раньше.
— А как раньше? — поинтересовался Николай.
— Будто вы не знаете, — усмехнулась она. — Трижды ведь судили.
— За что? — спокойно продолжал задавать вопросы Николай.
— Так ведь и это знаете. За мошенничество. Людей обманывала. А теперь всё честно, за труд получаю...
— И сколько платила вам Фастова? — перебил ее Арслан, вводя разговор в прежнее русло.
— Платила! — возмутилась Юдина. — В том-то и дело, что ничего не заплатила. Потому и требовала у нее, приходила к ней.
— А как прикажете понимать ваши слова, сказанные Фастовой, что ей хуже будет и так далее?
— Да пугала просто, — простодушно ответила она, — грозила, что если она мне не заплатит, то я все сыну расскажу. Потому, наверно, когда она в театр с сыном пришла и меня увидела, то плохо ей стало. Думала, я сейчас сыну при ней все и выложу, — ухмыльнулась Юдина.
— Непонятно мне, за что она должна была платить вам. Сын-то не женился.
— Как за что? За труды. Я такие партии ему находила! А что он не женился — моей вины нет.
— Та-а-к, — протянул Арслан. — Стало быть, Фастова вам не заплатила. Что же вы тогда решили?
— Я ей назначила время, срок последний дала. Когда к ней на работу приходила. Договорились: на следующий день она в три часа в парк придет и рассчитается со мной.
— Рассчиталась?
— Нет, не рассчиталась. Стала там всякие разности говорить: денег сейчас у нее нет, поизрасходовалась и...
— И тогда вы ударили ее по голове? Чем? — быстро подойдя к Юдиной, резко спросил Соснин.
Юдина отшатнулась, потом вскочила со стула, замахала руками, словно отгоняя от себя эти слова. На лице ее отразился неподдельный ужас, и она бессвязно стала выкрикивать:
— Что вы? Что вы? Да я в жизни... Никогда не было со мной... Руку на человека... Никогда!
Она устало опустилась на стул, разрыдалась и долго не могла прийти в себя.
Тем временем Соснин, оставив Юдину на попечение Арслана, вышел и поехал в больницу, чтобы по горячим следам признания Юдиной побеседовать с Фастовой.