Душой нашей компании был Сенька Шихов, бойкий, веселый, острый на язык.
В обеденные перерывы ребята всегда толпились вокруг него. Садились мы, бывало, где-нибудь в уголок и, наспех покончив с едой, заводили разговоры.
— Вот Сашка саданул зубилой того, помните? — начал однажды очередную беседу Сенька. — Давайте, хлопцы, подумаем, как бы нам и самого Соловья-разбойника проучить.
— О чем разговор идет? Можно присоединиться? — спросил высокий худой парень, подойдя к нам.
Это и был Сивков.
Мы переглянулись, но Витька Суворов сразу оживился и подвинулся:
— Садись, садись, дядя Николай… Тут вся наша компания…
И, повернувшись к нам, пояснил:
— Дядя Николай мамке деньги приносил, когда отца «за политику» в тюрьму посадили…
— А про это много говорить не следует, — серьезно сказал парень.
— Так я же не всем… Это же свои ребята. Им можно, они не проболтаются… Мы, дядя Николай, про Соловьева толкуем: как бы проучить его.
— А зачем вам Соловьева учить? — улыбнулся наш новый знакомый. — Вы держитесь все вместе, дружно, артелью — и никто вам не будет страшен.
Сивков еще немного посидел с нами и ушел.
Н. Сивков (снимок 1928 г.).
Его совет нам понравился.
Канун петрова дня совпал в том году с воскресеньем. В субботу наши мастера поспешили скорей закончить сдельщину и засобирались домой. Мы сгрудились у чьего-то верстака и стали обсуждать планы на петров день. Цех почти опустел. В это время появился надзиратель сортировки Волокитин.
— А ну, огольцы, — обратился он к нам, — забирай метлы — и мигом убрать цех.
Вот тебе и раз! Выходит, спешили-спешили, работали-работали — и зря?.. Побоку теперь и лес, и голуби…
— Да ведь мы… — начал было Витька, но, увидев, что Волокитин уже ушел, безнадежно махнул рукой. — Эх жизнь!..
— У, Гроза деревянная! — погрозил Сенька кулаком.
Мы растерянно смотрели друг на друга, решая, куда же идти: за метлами или домой. Уборка цеха — работа не наша, а ослушаться боязно.
— Ну что, ребята, напустила вам Гроза пыли в глаза, нагремела, напыхтела и в лес улетела?
Обернувшись на этот голос, мы увидели Сивкова.
— А! Дядя Коля, — улыбнулся Витька.
— Ну, чего невеселы, буйны головы повесили? Цех убирать неохота?
— Ох, неохота, дядя Николай!
— А вы и не убирайте. Это сторожам делать положено, а их, должно, Гроза к себе домой послал конюшню чистить. Идите домой.
— А ежели оштрафует? — сомневался Витька.
— Не оштрафует. Ты свои сорок копеек честно заработал нынче?
— Ну, честно.
— Раз честно, иди домой. А уж ежели у него хватит совести оштрафовать — бастуйте. Из цеха не уходите, а работать не работайте. Мастера без вас как без рук. Цех встанет, Гроза напугается и отменит штраф. Понятно?
Еще бы непонятно! Понятно, как по-писаному. Мы уже собрались навострить лыжи, но Николай остановил нас:
— Только чур! Не болтайте, кто вам такую штуку присоветовал, а то меня за этот совет могут, пожалуй, и с завода попросить вежливым манером…
Дома за ужином я рассказал об этом происшествии. Мать беспокойно покачала головой:
— Ох, допрыгаешься, забастовщик!..
Но отец одобрил:
— Решили вы правильно. Штрафовать вас Гроза деревянная навряд ли будет. Чать, еще в пятом году штрафы законом отменили. И в книгах про то написано…
Долго тянутся трудовые дни, быстро летят праздники. Вернувшись в цех, мы узнали, что Волокитин все-таки оштрафовал всю нашу компанию.
— Что делать будем? — спросил Павел.
— Как что? — удивился Сенька. — Что решили, то и будем.
— Это он не по закону! — поддержал я Шихова. — Тятя сказывал, еще в пятом году закон вышел, чтобы штрафы отменить.
— Эй, вы, забастовщики, — торопили мастера, — а ну, давай заступай на работу.
— Нет, — покрутил головой Сенька, — робить не заступим.
— Это почему же? — поинтересовался Решетников.
— Уговорите Грозу, чтобы штрафу не было, тогда заступим!
И вся наша ватага вышла из цеха и расположилась у входа, на солнышке.
Мастера стали совещаться: без помощника много не наробишь, а время-то идет!.. Кое-кто ворчал, но Решетников согласился с нами:
— Надо помочь мальцам. Зря их оштрафовали.
По дорожке, ведущей к цеху, вприпрыжку бежал Волокитин.
— Ах, зачем эта ночь… — напевал он жиденьким тенорком.
Увидев нас на припеке, оборвал пение, вытаращил глаза и зашипел:
— Эт-то что такое? Почему не на работе?
— Потому что штрафуешь зря!
— Не по закону это!