Бронелетучка остановилась. На станции — тишина. Белые ушли. Двое бойцов-железнодорожников подняли на платформе кусок доски и углем вывели на нем корявыми буквами какую-то надпись.
Старое название станции сорвали. На его место повесили новое. На белом поле чернели два слова:
СТРУГИ КРАСНЫЕ
— Ишь, как играет! — любовался Томчук новым названием. — Приколачивайте крепче. Навсегда!
У станционного здания собрались люди. Они выходили отовсюду: из лесу, из хибарок и сараев, где прятались от белых. Подошли стрелки-пехотинцы наступавшего за бронепоездом полка. Открыли митинг. Комиссар бронелетучки читал обращение Ленина к питерским рабочим и красноармейцам:
«Войска Юденича разбиты и отступают.
Товарищи рабочие, товарищи красноармейцы! Напрягите все силы! Во что бы то ни стало преследуйте отступающие войска, бейте их, не давайте им ни часа, ни минуты отдыха».
Школьники принесли Томчуку изодранное, в желтых разводах объявление о том, что за его голову и за голову комиссара Гаврилова атаман Булак-Балахович обещает уплатить по десять тысяч рублей царскими деньгами.
— Возьмем, Гаврилов, на память! — сказал командир, принимая от ребят подарок. — Хорошую цену давал атаман, да никто не позарился на деньги…
…Еще через неделю генерала Юденича изгнали за пределы Псковщины. Питерцы вздохнули свободно.
Так и не удалось Булак-Балаховичу войти в красный Петроград.
Не удалось!
ЗАПОВЕДИ СОЛДАТА РЕВОЛЮЦИИ
Красногвардейцы-железнодорожники Петрограда воевали с белогвардейцами генерала Юденича на бронелетучке.
На железных стенках вагонов их бронелетучки стояли четкие надписи-названия. На одном: «За власть Советов!», на другом: «Смерть врагам революции!»
Командир бронелетучки Григорий Томчук называл эти надписи заповедями солдата революции.
Такие точно надписи он увидел как-то после одного необычного сражения у деревни Антилово поблизости от Петрограда.
Белые наступали…
Широким потоком шла им из-за границы помощь.
Юденич бросил на красную пехоту новое, грозное оружие — танки. Он получил несколько танков «Рикардо» от англичан.
За три года до этого танки появились на Западном фронте. Впервые в истории. Шла великая битва на реке Сомме. Решалась судьба Франции, союзника Соединенного королевства Великобритании, а проще говоря Англии.
Англичане направили танки против лучших дивизий германской армии. Страшные стальные подвижные крепости навели ужас на германских солдат.
Спустя три года белогвардейцы генерала Юденича захотели повторить английский фокус — запугать танками большевиков, навести ужас на солдат молодой Красной Армии.
Ранним осенним утром на пехоту красных поползли стальные коробки. Пехота стреляла. Коробки ползли. Пули сплющивались об их броню.
— Черт-те что ползет! Комод не комод, вроде утюга портновского! Придумают люди! — философствовал курносый солдат, в легкой мерлушковой шапчонке с красной пятиконечной звездой.
Время от времени он слегка высовывался из окопа, пытаясь получше разглядеть изрыгающие пламя и свинец чудовища.
На бронелетучке получили сигнал: не выходя из-за лесочка, ударить из пушек по врагу. Сигналил Томчук. Он устроил на опушке леса наблюдательный пункт.
Трехдюймовки заговорили.
Бронелетучка переменила позицию. Снова несколько орудийных залпов по утюгам.
Утюги ползли по-прежнему — медленно, но безостановочно. Артиллерийские снаряды не причиняли им вреда. До окопов с пехотинцами оставалось недалеко. Из лесу ударили пушки полевой артиллерии.
— С двух сторон бьют, братцы! — крикнул скатившийся на дно окопа курносый солдат.
Рискуя жизнью, он с жадностью наблюдал за танками, за тем, как они на ходу стреляли из орудий и пулеметов и, несмотря на разрывавшиеся вокруг снаряды, упорно ползли вперед.
— Ишь ты, барыня-сударыня! — удивленно закричал курносый. — И пушка не берет! Готовь, братва, русский гостинец — бутылки да лимонки! — потряс он в руке гранату, напоминавшую своим видом небольшую бутылку. — Лимонка в одиночном бою — самое разлюбезное дело! И бутылка не подведет!
— Куда ты, чудило. На такую с лимонкой! Видишь, прет! — испуганно моргал глазами, прислушиваясь к грохоту машин, молоденький пехотинец с марлевой повязкой на лбу. — Тикать надо, пока не поздно! — посмотрел он умоляюще на старшего товарища.