В этой табакерке никогда и не пахло табаком, а сидел в ней маленький злой тролль. Он выскочил из табакерки, как на пружине, и огляделся кругом.
— Эй ты, оловянный солдат! — крикнул тролль. — Не больно заглядывайся на плясунью! Она слишком хороша для тебя.
Но оловянный солдатик притворился, будто ничего не слышит.
— Ах, вот ты как! — сказал тролль. — Ладно же, погоди до утра! Ты меня ещё вспомнишь!
Утром, когда дети проснулись, они нашли одноногого солдатика за табакеркой и поставили его на окно.
И вдруг — то ли это подстроил тролль, то ли просто потянуло сквозняком, кто знает? — но только окно распахнулось, и одноногий солдатик полетел с третьего этажа вниз головой, да так, что в ушах у него засвистело. Ну и натерпелся он страху!
Минуты не прошло — и он уже торчал из земли вверх ногой, а его ружьё и голова в каске застряли между булыжниками.
Мальчик и служанка сейчас же выбежали на улицу, чтобы отыскать солдатика. Но сколько ни смотрели они по сторонам, сколько ни шарили по земле, так и не нашли.
Один раз они чуть было не наступили на солдатика, но и тут прошли мимо, не заметив его. Конечно, если бы солдатик крикнул: «Я тут!» — его бы сейчас же нашли. Но он считал непристойным кричать на улице — ведь он носил мундир и был солдат, да притом ещё оловянный.
Мальчик и служанка ушли обратно в дом. И тут вдруг хлынул дождь, да какой! Настоящий ливень!
По улице расползлись широкие лужи, потекли быстрые ручьи.
А когда наконец дождь кончился, к тому месту, где между булыжниками торчал оловянный солдатик, прибежали двое уличных мальчишек.
— Смотри-ка, — сказал один из них. — Да, никак, это оловянный солдатик!.. Давай-ка отправим его в плавание!
И они сделали из старой газеты лодочку, посадили в неё оловянного солдатика и спустили в канавку.
Лодочка поплыла, а мальчики бежали рядом, подпрыгивая и хлопая в ладоши.
Вода в канаве так и бурлила. Ещё бы ей не бурлить после такого ливня! Лодочка то ныряла, то взлетала на гребень волны, то её кружило на месте, то несло вперёд.
Оловянный солдатик в лодочке весь дрожал — от каски до сапога, — но держался стойко, как полагается настоящему солдату: ружьё на плече, голова кверху, грудь колесом.
И вот лодочку занесло под широкий мост. Стало так темно, словно солдатик опять попал в свою коробку.
«Где же это я? — думал оловянный солдатик. — А если бы со мной была моя красавица танцовщица! Тогда мне всё было бы нипочём…»
В эту минуту из-под моста выскочила большая водяная крыса.
— Ты кто такой? — закричала она. — А паспорт у тебя есть? Предъяви паспорт!
Но оловянный солдатик молчал и только крепко сжимал ружьё. Лодку его несло всё дальше и дальше, а крыса плыла за ним вдогонку. Она свирепо щёлкала зубами и кричала плывущим навстречу щепкам и соломинкам:
— Держите его! Держите! У него нет паспорта!
И она изо всех сил загребала лапами, чтобы догнать солдатика. Но лодку несло так быстро, что даже крыса не могла угнаться за ней. Наконец оловянный солдатик увидел впереди свет. Мост кончился.
«Я спасён!» — подумал солдатик.
Но тут послышался такой гул и грохот, что любой храбрец не выдержал бы и задрожал от страха. Подумать только: за мостом вода с шумом падала вниз — прямо в широкий бурный канал!
Оловянному солдатику, который плыл в маленьком бумажном кораблике, грозила такая же опасность, как нам, если бы нас в настоящей лодке несло к настоящему большому водопаду.
Но остановиться было уже невозможно. Лодку с оловянным солдатиком вынесло в большой канал. Волны подбрасывали и швыряли её то вверх, то вниз, но солдатик по-прежнему держался молодцом и даже глазом не моргнул.
И вдруг лодочка завертелась на месте, зачерпнула воду правым бортом, потом левым, потом опять правым и скоро наполнилась водой до самых краёв.
Вот солдатик уже по пояс в воде, вот уже по горло… И наконец вода накрыла его с головой.
Погружаясь на дно, он с грустью подумал о своей красавице. Не видать ему больше милой плясуньи!
Но тут он вспомнил старую солдатскую песню:
и приготовился с честью встретить смерть в страшной пучине. Однако случилось совсем другое.
Откуда ни возьмись, из воды вынырнула большая рыба и мигом проглотила солдатика вместе с его ружьём.
Ах, как темно и тесно было в желудке у рыбы, темнее, чем под мостом, теснее, чем в коробке! Но оловянный солдатик и тут держался стойко. Он вытянулся во весь рост и ещё крепче сжал своё ружьё. Так он пролежал довольно долго.