Целый день ты вязала шапку. К тебе пару раз зашел бухой в хлам Клаус и предложил выпить с ним. Тебе было нельзя из-за болезни и температуры, которая никак не хотела понижаться, хотя ты бы с радостью выпила парочку бутылок вина. С Клаусом всегда было о чём поговорить, а когда он напивался, становился раскрепощённым и его было совсем не заткнуть. Клаус говорил и говорил, а тебе оставалось только слушать и думать о том, как прекрасна жизнь у Харгривзов. Тебе всегда было с кем пообщаться и, за исключением вражды с Пятым и странного, волнообразного общения с Лютером, всё было супер. Сейчас же отношения с Пятым потихоньку налаживались, а Лютер просто был занят чем-то другим.
Апокалипсис… дичь какая-то, но если Пятый это говорит, то говорит он по делу. Ты никогда не видела врущего Пятого, он всегда говорил правду, а если правда была тяжела, просто молчал на эту тему. Опять апокалипсис. Ты предполагала, что это может быть связано с комиссией, на которую ты работала пару лет, чтобы хоть как-то прокармливать себя и двух младших сестричек, к которым отчим относился, как к отбросам, но пока боялась что-либо предполагать, потому что никаких предположений не выдвигал Пятый. Да, ты стыдилась своей зависимости от его мнения, но оно всегда было ужасно весомым и на него можно было полагаться, хотя все Харгривзы скептично относились ко всему этому, но ты верила, что если он уже один раз спас вам жизнь, то спасет ещё. Он готов был на всё, даже когда его никто не слышал и не отзывался на его просьбы помочь. Все его попытки выглядели, как попытки подростка сказать своему родителю, что ему плохо и нужно к психологу, но первое, что бы ты сделала при этой попытке-это пошла за ним, какими бы дурацкими ни были его планы, идеи и представления. К вечеру температура снова начала расти, становилось всё хуже и хуже. Эти три дня прошли для тебя как неделя. Конечно, время ты проводила с пользой, но только первые два. Шапку, которая предназначалась для Долорес, решила оставить себе.
Подойти к столу сил не было, а ведь именно там лежали таблетки, на которых ты сидела последние дни. Очень хотелось пить, но вода, как на зло, стояла на том же столе. Грустно отвернувшись от желанного стола, и закрыв глаза, ты заснула. Резкий шум, ты проснулась. Судя по темноте была либо ночь, либо раннее утро. Недовольно развернувшись, ты узрела у себя на стуле уже успевшую запомнится за эти четыре месяца физиономию. Взъерошенные волосы говорили о том, что парень только проснулся. Глаз его ты не видела, но ощущение было такое, что Пятый пристально глядит на тебя.
-Забавно, но я хочу спать, Пятый. -сонно, с особым недовольством произнесла ты.
-Забавно, но я нет.
Парень улыбнулся, ему явно было всё равно на твою температуру, на плохое самочувствие. Ему надо было сказать то, что, кажется, его мучило. Последние дни Пятый только и делал, что телепортировался то к тебе, то от тебя. Ему было легко с тобой, и ты была единственной, кто его слушал. Сам себе в этом парень не признавался, да и времени не было. Нужно было думать насчёт апокалипсиса.
-Так что тебе нужно, номер Пять? -ты нахмурилась и сонно взглянула на него.
-Хочу сказать, что сегодня мне пришла гениальная мысль. -Пятый, увидев твой порыв что-то произнести, поднял брови и услужливо сказал: -Но сначала я дам сказать тебе.
-Во-первых, спасибо. Во-вторых, подай мне, пожалуйста, те таблетки и воду. Я сама не дойду, дерьмово себя чувствую.
-Это всё? -он разочарованно уронил взгляд на стол. -Какие?
-В красной упаковке.
Парень взял таблетки и воду и положил их на прикроватный столик.
-Я могу продолжать? -ты приняла одну таблетку и вопросительно посмотрела на парня.
-А… это было не всё, что ты могла выдать своим болтливым дуплом?
Черт, снова это пренебрежение, эти высказывания. Больно ранящие, но не залезающие в сердце, скорее так, противно царапающие, пытающие своей простотой и в то же время, колкостью.
-Эх, Пять, если бы я сейчас не лежала на постели как бесполезнейший кусок дерьма, я бы влепила тебе леща.
-Так что ты там хотела выдать? -он будто бы не обратил внимания на твоё замечание в его сторону, но ты видела, как мелькнуло самодовольство на его лице.
-Может, это связано с Комиссией? Там, вроде, многие со способностями.
В этот момент у тебя снова сложилось ощущение, что Пятого облили ледяной водой. Из спокойного, самоуверенного и уравновешенного парня, стоящего со сложенными на груди руками, он превратился в недовольного барсука, удивлённого тем, что попал под дождь.
-Я не ослышался… Комиссия?
-Ну да, а что тебя удивляет? Я работала там некоторое время. -ты подняла брови.
-Ужас, сколько же я о тебе не знаю. Ну и каково твоё предположение?
-Я не знаю, честно, возможно, надо рассказать ребятам… или они уже знают?
-Да ничего они не знают! Я думал, справлюсь без них, видимо, не выйдет. Времени до судного дня всё меньше, мне одному не справится…
-Одному? А как же я?
-А ты валяешься в кровати и, как всегда, бесполезна.
-И то правда… ну, думаю, сегодня я уже буду в строю, вместе им расскажем об этом?
Пятый непонимающе взглянул на тебя. Он привык работать один, именно поэтому сейчас отвернулся к стене и сжал губы так, что они превратились в тонкую полоску.
-Мда, твоя помощь не помешает… ты же, вроде смыслишь что-то в психологии… я последние дни замотался. Ужасно замотался, Бинс. Совсем скоро апокалипсис. Нам остались считанные деньки, когда мы можем пожить. А жаль, я ещё многого не сделал. И почему все это выпадает именно на мою бедную голову? Ооо, как я бы хотел спокойно жить где-нибудь подальше от этой конченной семейки психов, наркоманов и маразматиков, -он опустил глаза в пол, -и не думать ни о каких апокалипсисах. Возможно, у меня бы даже появилась девушка… хотя, о чём я говорю. Какая девушка? В этом мире, будь он проклят, она для меня не предусмотрена… а ведь я, Алекса, даже танцевать научился. Я танцевал с Долорес, а она ушла, так и не успев попрощаться со мной. Меня так достало разгадывать все эти головоломки, в которых неверный ответ стоит жизни, и не одной. Тысячи, миллиарды жизней. Никто ведь даже это не ценит, всей семье плевать. Возможно, я делаю это и не для них, а для того, чтобы спасти человечество. Ведь на планете столько людей, имеющих любовь. Может, и для меня она найдётся, хотя, -он усмехнулся, -куда мне уже? Мне 58, Бинс.
Закончив свой рассказ, он посмотрел на тебя. Посмотрел спокойно и печально. Весь его взгляд передавал то, зачем он пришел к тебе. За поддержкой, за общением и, возможно, за объятиями, коих как раз не хватало этому вечному мальчику, выросшему вдалеке от семьи. Ты же спокойно встала, и прямо в пижаме, подошла к нему и обняла. Ваши объятия длились недолго. Вскоре, Пятый отошел от тебя и протянул руку.
-Алекса, позвольте пригласить вас на вальс, -он улыбнулся, -и не отдавите мне ноги своими слоновьими ступнями.
Какой же засранец! Почему он не может без этого.
—Разумеется, номер Пять, с радостью приму ваше приглашение. -ты положила свою руку на его. Парень обхватил тебя одной рукой за талию и аккуратно повел по комнате.
-Чего ещё я о тебе не знаю?
-Ты думаешь, я помню?
-Куриная у тебя память, Бинс. В головушке пусто. Зато место, где лежит мой кофе, ты прекрасно знаешь.
-Ты заметил? Вот черт. Я думала, ты не заметишь.
-Ответь мне, Аля, как я могу не заметить, как кто-то тыбзит мой кофе? Я пересчитываю каждое зёрнышко. -он улыбнулся и прижал тебя к себе сильнее.
По тебе прошел небольшой холодок. Ты не привыкла, чтобы к тебе прикасались, а уж тем более так настойчиво.