Рядом со столом у светловолосой девушки — стул. Туда садится то один, то другой иностранец. Она принимает документы, задаёт вопросы и отправляет посетителей в коридор. Девушка с конским хвостом смотрит в телефон.
К светловолосой девушке решительно направляется китаянка. Она протягивает ей какие-то узкие прямоугольные бумажки. За ней неуверенно следует юноша, тоже китаец.
— Is it your brother14, — сотрудница центра адаптации сначала рассматривает эти прямоугольные бумажки. Только потом поднимает глаза на китайцев. Оказалось, у неё в руках два ордера на общежитие — по ним селят в комнату.
Эти два ордера ничем не отличаются между собой. Везде — одна и таже комната. Есть лишь одна загвоздка: девушку зовут Ли Дзинь, парня — Ли Дзень. При регистрации кто-то подумал, что это один человек пришёл дважды. Им дали одно место в женской комнате — на двоих. Китаянка набрала в телефоне фразу. Парень стоял, потупившись. На экране в «переводчике» высветилось: «Я не знаю, что есть парень, и его называть, как меня».
Уже в коридоре эти двое посмотрели друг на друга так, как будто только теперь увидели. Девушка сделала движение, словно хотела коснуться своего нового знакомого. Но удержалась.
Наконец, они оба засмеялись, тихо, а потом всё громче и громче. Их волосы — одинаковой длинны — чуть ниже плеч. Оба одеты в одинаковые коричневые футболки и чёрные брюки свободного кроя с широкими карманами. У девушки — серёжки в виде двух половин сердца. У парня — браслет с точно такими же двумя половинами сердца!
Они пошли к кофейному автомату, и парень купил девушке кофе. Позже я не раз видела их вместе. Они одевались всё так же одинаково, а иногда брались за руки. Наверняка, кто-то из них скажет: «если бы не эта ситуация, мы бы не познакомились».
Звоню Хосе Луису. Не отвечает. Наша очередь — через три человека. Я успею в редакцию. В кабинет вошёл молодой лысый мужчина в синем костюме.
Следующая сцена требовала максимального количества зрителей. Девушка с конским хвостом широко раскрыла дверь кабинета, как бы приглашая всю разношёрстную толпу, гомонящую на разных языках, присутствовать при экзекуции.
Стул для виновного стоял на самой середине. Виновный был довольно высокого роста, с крупными расщелинами глаз и пухлыми щеками. На голове — голубая бандана с иероглифами. Начальник центра адаптации стоял, скрестив руки. Сотрудницы центра адаптации ходили вокруг обвиняемого, поочерёдно напрягая голосовые связки. Они наклонялись, чтобы кричать ему в самое ухо. Видимо так их речь должна стать понятнее.
Парень старался улучить момент, чтобы вставить реплику — напрасно!
Оказывается, он не жил в общежитии, хотя у него была заветная бумажка, позволяющая туда заселиться. Он занимал комнату, но не жил в ней!
Парень пытался объяснить. Из его сбивчивой речи можно было понять одно: когда он пришёл заселяться, то ли дежурная, то ли комендант была с ним крайне недоброжелательна. И он ушёл, поклявшись никогда не возвращаться ни в общежитие, ни в этот кабинет. Слово «штраф» он понимал. Цифра с шестью нулями говорила сама за себя. Парень напоминал дикое животное, пойманное и пытающееся вырваться. Но всё без толку.
Когда он стал повторять свои реплики, хватаясь за бандану, дрожащей рукой поднося телефон, чтобы перевести какие-то фразы, на лицах всех сотрудников адаптации появились улыбки.
Начальник даже в голос засмеялся, услышав очередное оправдание про нелюбезную комендантшу.
— Вас просто выселят из страны, — добавил он, стараясь придать своему голосу как можно больше равнодушного спокойствия, — и вы останетесь без образования. Без всего! — механический голос в телефоне повторил эти слова на китайском. Парень крикнул что-то на своём языке, встал со стула и замахал руками, словно пытаясь ухватиться за что-то.
Девушка со светлыми волосами посмотрела на своего начальника, видимо, убедилась, что он доволен и протянула китайцу какой-то документ, ткнув пальцем туда, где он должен поставить свою подпись в виде иероглифа.
Парень вдруг перестал говорить и жестикулировать. Он ещё раз посмотрел прямо в глаза этой девушке (что было для него актом неслыханной наглости, а для неё — обычным делом). Он поставил подпись и вышел из кабинета, понурив голову. Бандана чуть не слетела с его головы.
Время на экранчике моего телефона — 8.40. В редакцию — к 9.00. Чтобы добежать туда за 20 минут, надо уходить прямо сейчас. Как быть с Хосе Куно? У него сегодня последний день в хостеле.