— Я все равно уволюсь и уйду на эстакаду! — яростно прокричала Людка.
— Только попробуй! — крикнула мать вслед убегающей в дом разъяренной дочери.
Но Людка не успокоилась и начала оформлять перевод. Чего это стоило шестнадцатилетней девчонке, совершенно не знающей особенностей процедуры! Если во время оформления на работу в лабораторию КИП Людке во всем помогали родители, то теперь ей предстояло все делать самой. Отец в это дело не вмешивался, не помогал. Мать с ней не разговаривала, надеясь, что дочь остепенится и откажется от своей затеи. Но не тут-то было! Решимость не покидала Людку, и через неделю она уже числилась учеником лаборанта на нефтеналивной эстакаде ГНПУ «Каганнефтегаз».
В первый же выходной после смены места работы на танцах она увидела Сашу. Стоя в кругу парней, он время от времени бросал на нее внимательный взгляд из-под знакомых светлых бровей. Когда зазвучало танго, пригласил ее на танец. Людка искренне этому обрадовалась. Она вдруг поняла, что соскучилась по своему замкнутому «начальнику». После танцев парень проводил ее домой. Они начали встречаться. Людка не думала о том, любовь это или нет, просто она была рада часам, проведенным с Сашей, а он смотрел на нее влюбчиво, как-то покорно, словно признавал за ней право распоряжаться его свободным временем и сердцем.
Глава 13
Он хороший!
От своего дома до участка, занимаемого нефтеналивной эстакадой, Людка Никитина могла добираться либо по шпалам железной дороги, либо окружным путем — сначала до переезда по шоссе, а далее по железнодорожному подъездному пути, протянутому до самого конца эстакады.
Идти два километра по пространству, открытому всем ветрам, было здорово. Свежесть утреннего воздуха, огромное, ничем не затененное или покрытое облаками октябрьское небо, отсутствие любопытных глаз — все эти для кого-то не значащие вещи придавали Людке ощущение свободы и удовольствия. По дороге она пела. И на работу приходила полной молодых сил, энергии и жажды знать и уметь. А заканчивался ее путь к неизведанному в лаборатории, в светлом помещении, где лаборантки колдовали над пробами нефти, взятыми из огромных, дышащих нефтяными парами резервуаров и вагонов-цистерн.
Лаборатория располагалась на втором этаже здания котельной, рядом с кабинетом заведующей и небольшим складом с расходным материалом. Начальница лаборанток, Бузинова Зоя Юрьевна, ей сразу понравилась. Полная миловидная женщина с чистым ухоженным лицом, короткой стрижкой светлых волос и улыбчивыми выразительными губами производила впечатление открытого и доброжелательного человека.
Ей было лет тридцать пять, и своих подопечных она просила называть ее только по имени. В дальнейшем Людка узнала, что ее начальница была когда-то замужем, но супруг, узнав, что она не сможет иметь детей, ушел от нее. И Зоя зажила одна в небольшой комнатке, куда частенько приглашала к себе на чай или кофе симпатичных одиноких мужчин и студентов-практикантов из институтов нефти и газа. Женщина не скрывала своих многочисленных связей с любвеобильными мужчинами, и на вопрос Людки, которая с ней скоро подружилась, почему она так себя ведет, объяснила свое поведение предписанием врача: с целью профилактики женского заболевания.
Никитина с удовольствием навещала свою опытную подругу. Аккуратненькая комнатка Зои, вкусные домашние угощения и откровенные разговоры с неглупой привлекательной женщиной на стыдливые темы, которые Людка не могла вести с матерью, сблизила таких разных по возрасту, интересам и опыту женщин. К тому же Зоя Юрьевна отлично справлялась с производственными обязанностями, терпеливо растолковывала восприимчивой девчонке азы специальности, и та с открытым ртом поглощала сведения, необходимые лаборантке по нефти и девушке в расцвете лет.
Екатерина не разговаривала с дочерью целую неделю. Тягостное молчание угнетало обеих. Но Людка страшилась заговорить с матерью, а мать не могла простить непослушной дочери ее своеволия и неоцененной заботы: ведь она была против эстакады только потому, что хотела оградить неразумное дитя от ненужных еще девчонке трудностей. Вскоре материнское сердце не выдержало, и Екатерина, сухо, как чужая, спросила:
— Ну и как на эстакаде? Лучше?
И сразу с Людкиных плеч свалился тяжелый камень страха: это был шаг к примирению.
— Мам, ты не представляешь, как мне там нравится, — живо отозвалась она на вопрос матери. — Меня приняли ученицей лаборанта. Девчонки-лаборантки: Лариска Бескоровайная — она тоже еще ученица, Ира, Полина, Рита − там работают. У нас хорошая заведующая, Зоя Юрьевна. Она меня учит, а девчонки помогают.