В выходные, по вечерам, компания разухабисто гуляла по ночным улицам поселка, затем приземлялась на бетонном ограждении пустого бассейна. По кругу ходила бутылка портвейна, но выпивали только для веселья. В то же время знатоки-умельцы травили разного рода анекдоты, слушатели самозабвенно ржали. Парни тискали девок, девки, для вида, визжали, но парням отпора не давали — тисканье ребят проходило в рамках пристойности.
Людка с Лариской тоже входили в эту группу, хорошо знали Толю. Было время, когда Толя проявлял интерес к Людке. Они даже с ним один раз целовались. Правда, дальше этого не пошло, хоть было и уложил мягко парень девушку под сиренью, но дружеские отношения между ними сохранились. Поэтому новость, которую принесла Лариска, казалась кошмарной: арест, в представлении Людки, никаким боком не вязался с милым, улыбчивым Толей. Но, как известно, от сумы и от тюрьмы…
Услышав то, что сказала подруга, Людка просто опешила. Наконец пришла в себя и спросила, глядя на Лариску расширенными глазами:
— За что?!
— Разбилась насмерть Круглова Ленка.
— Это дочь Кругловых, малолетка?
— Да, она.
— Как же это произошло?
— Толя в выходной дежурил по автоколонне. Угнал машину, катал на ней девчонок. Ты знаешь гребенку по дороге в Каган? На ней он не справился с управлением, машина перевернулась, девчонки отделались царапинами и ушибами, а Лена разбилась насмерть.
— Боже мой! Какой ужас! — воскликнула Людка.
— Но это еще не все, — продолжила подруга. — Только ты успокойся.
— Лариска, почему ты так говоришь? — нахмурила брови Людка.
— В поселке говорят, что в угоне машины принимал участие… — сменщица на мгновение замялась, а потом быстро сказала: — Сашка! — И уточнила: — Рябов Сашка!
Эта весть прозвучала для Людки громом с ясного неба. Вихрь мыслей завертелся в голове. Саша участвовал в угоне машины? Он тоже катал девчонок и виновен в смерти Лены? Как это было? Когда это было? Вечером он с родителями был дома. Она его видела. И что? Девочка погибла, а он как ни в чем не бывало отмечал свой отъезд в армию? Не может этого быть! Он не такой! Вот теперь мама скажет: «Я тебе говорила, что он плохой человек?» Что отвечу я?
В полном смятении Людка сдала смену подруге и, еле двигая ногами, направилась домой. Она не вертела головой по сторонам, не подставляла солнцу светящееся удовольствием лицо, не мурлыкала себе под нос песню. Она шла, глядя себе под ноги, — на сердце было тяжело и пусто.
Екатерина уже знала обо всем: плохие новости разлетались по поселку с бешеной скоростью. Люди об аварии говорили в магазине, на работе и во дворах. И как только Людка нарисовалась на пороге, здесь же спросила:
— Слышала?
— Слышала, — глухо ответила та и медленно прошла в свою комнату. Переодевшись в домашнее, вернулась на кухню. Мать налила ей суп и села, внимательно глядя на ее потускневшее лицо.
— Что говорят в поселке? — проглотив ложку бульона, показавшегося ей безвкусным, задала матери вопрос.
— Зайцев Рябова высадил возле его дома. Саши в машине не было, когда произошла авария.
Услышав последние слова матери, Людка встрепенулась. Саши в машине не было! В смерти Лены он не виноват! Не виноват! И она заплакала. Екатерина встала со стула, подошла к дочери и обняла ее:
— Доченька, не плачь! Все в жизни бывает. Твоему Сашке повезло: нет на нем греха смерти девочки. А хулиганство, конечно, простить нельзя. Ну, там уж суд решит, кого, за что и как наказать.
Мать еще долго успокаивала дочь, а Людка плакала и плакала, пока не ослабела. Она встала, поцеловала мать, ушла в спальню, где легла на заправленную утром кровать и уснула. Никто ей не мешал. Во время мучительного разговора Людки с матерью младших детей дома не оказалось: Екатерина в ожидании старшей дочери отправила их гулять, где они с удовольствием гоняли мяч и без остановки тарахтели о том, о чем могут галдеть на прогулке беззаботные дети.
В среду поселок хоронил Лену. С трудом пробившись сквозь скопление людей к гробу, Людка склонила голову. Девочка была одета в наряд невесты. Белоснежное платьице покрывало вытянутое в струнку худенькое тело. Голову обрамляла воздушная фата. Бледное личико с закрытыми глазами уже не принадлежало солнечному миру. Скорбная маска смерти уничтожила цвет жизни.
Людка выбралась из толпы скорбящих родственников Лены, друзей семьи, соседей и просто сочувствующих жителей поселка и поплелась домой: идти на кладбище она не могла. По дороге ей пришла в голову мысль, что она второй раз в жизни стала свидетелем ухода из жизни маленького человека. Но если Турсуной унесла в могилу болезнь, то Лену — безответственность, бесшабашность, легкомыслие взрослых людей, оправдать которые было невозможно.