— Ничего, как-нибудь справишься, — пыталась успокоить ее та.
— Нет, не справлюсь, — обреченно вздыхала расстроенная студентка. — У меня голова пухнет от этих точек и линий: какая и куда должна лечь в чертеже, я не знаю.
— Тогда нужно найти того, кто тебе поможет. Сейчас старшекурсники из Тбилиси у нас на практике. Видела высокого красавца в операторской?
— Ну, видела, и что?
— Парня зовут Гурам. Попроси его. За спрос не дают в нос. Может, и согласится.
Совет подруги показался Никитиной вполне приемлемым, и в очередную свою дневную смену она решила им воспользоваться. Гурам оказался веселым отзывчивым парнем. Он не отказался прийти к Людке вечером домой и помочь с контрольной. Осталось спросить разрешения у родителей.
— Мам, — как всегда девушка обратилась по делу к Екатерине. — Ты не будешь против, если к нам придет парень-грузин, студент из тбилисского института, помочь мне по начертательной геометрии?
— Что, не можешь сама?
— Да я уже как только ни старалась. Ерунда какая-то получается.
— Кто он такой? Очередное твое увлечение?
— Ну что ты, мам! — возмутилась дочь. — Какое еще увлечение! Он практикант, на работе видимся.
− Гляди, кавказцы — народ горячий и настойчивый. Девушек русских любят. Прицепится — не отвертишься.
− Да он нормальный парень. Не замечала за ним ухлестывания.
— Ну, смотри. А когда он придет?
— К девяти вечера приглашу, чтобы вам не мешать.
— Хорошо. Накорми его, чаем напои — студенты вдали от дома всегда голодные.
Гурам пришел без опозданий. Семейство Никитиных удалилось в спальни, студенты заняли кухню. Парень от ужина не отказался, и пока он ел, Людка задавала ему обычные вопросы о семье, об учебе, о Грузии, стараясь тем самым преодолеть собственное стеснение. Когда с ужином было покончено, девушка уже освоилась с ситуацией, и теперь могла показать задание и свои попытки с ним справиться.
В течение двух с половиной часов Гурам толково, последовательно и спокойно разжевывал азы «начерталки» первокурснице и создавал чертеж. Но когда красиво выполненный рисунок был готов, Людка с ужасом осознала, что ничего не поняла. Правда, она не призналась в этом своему терпеливому «преподавателю» — только перед его уходом искренне поблагодарила за помощь и проводила в дождливую ночь.
Вечером накануне Нового, 1968 года, Никитина отправилась к Лариске — никакого предложения по празднованию от Василюка не поступило, сидеть за новогодним столом с родными не хотелось, поэтому сговорилась с подругой повеселиться у нее.
Как только она вошла в квартиру Бескоровайной, тепло помещения ударило в ее подрумяненное морозцем лицо.
— Людка, привет! — на звук входной двери вышла из зала одетая в новое розовое платье Лариска. — А мы тебя ждем. Раздевайся! Проходи!
Из зала слышался приглушенно звучащий голос Полада Бюльбюля оглы: «Но я не понимаю, зачем ты так сердита. Ну, перестань смеяться…» И вдруг раздался смех — смеялись мужчина и женщина.
— Выглядишь эффектно! — глянув на хозяйку, восхитилась Людка, а затем поинтересовалась: — Кто это?
— Пересыпкин и Ритка.
— У тебя Сергей Сергеич? — сразу перейдя на шепот, спросила Людка.
— А что здесь такого? — сконфузилась Лариска, но быстро взяла себя в руки и сказала: — Ну и что, что он наш профсоюзный бог! Такой же человек, как и мы. К тому же мужчина, — слово «мужчина» хозяйка выделила особо, помогая при этом Людке раздеться.
В кухню выглянула Рита.
— Вы чего тут застряли и шепчетесь? — поинтересовалась она, закрыв дверной проем высокой фигурой в наряде цвета солнца. Увидев еще одну приятельницу в сногсшибательном прикиде, Людка обалдела.
— Ну, девчонки! Какие вы эффектные фифы! Ритка! Признавайся! Кто платье шил?
— Я сама, научилась на курсах кройки и шитья, — крутнулась вокруг своей оси девушка. — Что, правда понравилось, или издеваешься?
— Конечно, правда! Я тоже запишусь на курсы, сама себе буду шить: заказывать портнихе дорого, — пообещала Людка. − Она была в знакомом подругам концертном платье.
— Никитина! Ты выглядишь не хуже. Девочки, хватит болтать! Ну-ка прихватили вот эти тарелки и понесли к столу. Оставили Сергея Сергеича одного, — остановила девушек хозяйка, и все трое вошли в зал.
Людка мгновенно оценила обстановку. В центре комнаты красовался накрытый к праздничному ужину стол. Хрустальные фужеры и рюмки призывно сверкали в унисон с игрушками на небольшой елке в углу комнаты; тарелки с разнообразными закусками обещали удовольствие и сытость; мельхиоровые приборы на светлой скатерти интеллигентно ждали пристального внимания гостей. Под окном растопырило ноги радио. Крышка проигрывателя на нем была приподнята. Большая пластинка, медленно описывая круги под иголкой, выдавала песню «Позвони». Одним словом, к веселью все было готово.