− Была! — чуть не плача, продолжила талдычить Людка.
− Понятно! — бросил на ходу мужчина, сел в машину и уехал.
А Людка осталась. Да, она утренний обход сделала, но к одиноко стоящей фонтанной скважине не подходила — понадеялась, что с ней все в порядке. А та замерзла, и теперь ее нужно отогреть. Сгорая со стыда, Людка вернулась в операторскую, выпросила у мужчин спички и вернулась к молчаливой крестовине. После многократных усилий ветошь, зажженная Людкой, отогрела трубу на выходе газа, и скважина снова запела свою привычную песню.
За это нарушение трудовой дисциплины Никитину лишили двадцати процентов ежемесячной премии. Она узнала об этом, когда получила зарплату. Никто ей о наказании не сообщил, но она сразу догадалась, за что ей урезали выплату. Больше подобных казусов с девушкой не случалось.
Этот неприятный эпизод никто из сотрудников Никитиной, кроме нее самой, не вспоминал. Но девушка поняла: взрослая жизнь — это не игрушки. Если тебе доверили ответственное дело, то и относись к нему серьезно.
Работницей Людка числилась старательной, и за честное и добросовестное отношение к труду уже к Международному женскому дню была награждена ценным подарком.
Глава 27
Семейное огорчение
Весна 1970 года сначала нахохлилась угрожающими тучами, залила надоедливыми дождями степь, поселок, закачала обнаженные ветви деревьев неласковым ветром, но затем скинула мрачный наряд, засияла щедрым весенним солнцем, и земля высохла, задышала успокоенно, ровно. Отдохнувшая за зиму, накопившая силу и соки, медленно, но уверенно природа занялась своим обычным делом: все, что было можно, щедро покрыла свежей зеленью, усыпала серую поверхность степи недолговременными алыми маками, а затем, к началу лета, самозабвенно натрудившись, приготовилась наслаждаться картинами своих стараний и художества.
Весеннее движение природы всегда приводило Людку в возбужденное состояние, требующее выхода. Вот и теперь она говорила громче, пела душевнее, смеялась заливистее. И потертый поэтический блокнот открывала чаще. И все у нее шло хорошо, но однажды семью потрясло из ряда вон выходящее событие: исчезла Валька. Пошла в магазин и не вернулась. Не пришла вечером, не ночевала, не обнаружилась и утром.
− Куда она могла деться? — встревоженно спрашивала у детей и мужа Екатерина, как будто они могли знать. — У нее деньги только на продукты. Куда она могла запропаститься?
− Я спрошу у ее подруг, − предложила помощь в поисках сестры Людка. — Девчонки, думаю, расскажут, если что знают.
− Милицию пока привлекать не будем, − твердо заявил Николай. — Подождем, может, в скором времени эта с…а объявится.
− Отец, думай, что говоришь, − видя нахмуренные брови мужа, недовольно сказала Екатерина. — Это твоя дочь.
− Вся ваша порода одним миром мазана, − непримиримо продолжил Николай. — Добегалась по гулькам и танцулькам, повертела хвостом. — И обратился непосредственно к жене: − А ты где была? Куда смотрела? Ты хоть знаешь, чем твои девки занимаются, когда бегают на улицу?
− А ты хоть знаешь, по сколько им лет? — парировала Екатерина. — Людке двадцатый пошел, Вальке — восемнадцатый. До старости пасти их будем?
− Да, повырастали, а ума-то, видно, не нажили, − огорченно вздохнул отец.
− Ничего, будем ждать, − сказала мать. — А ты, Людка, поспрашивай девок. Кто-нибудь из них все-равно что-нибудь знает.
И семья стала ждать. В поселке никто ничего не знал — не было никаких разговоров. Валькины подруги сказали, что она ходила с Димкой Анисимовым, но они поссорились, не разговаривали. Через две недели пришло от Вальки письмо. Она сообщила, что уехала к подруге, потому что забеременела и побоялась об этом сказать.
Услышав о такой новости, Николай окончательно разъярился.
− Что я говорил? С…а не захочет, кобель не вскочит.
− Ну что ты кричишь? Криком поможешь? — пыталась успокоить мужа Екатерина.
− Молчи, стерва! Твое упущение! — орал на весь дом глава семьи. — И кто этот кобель, что ее обрюхатил?
− А я откуда знаю? За ноги держала? — пыталась отвести от себя обвинение расстроенная женщина.
Еще долго не могли успокоиться родители и Людка от полученного известия. Наконец, решили, что изменить уже ничего нельзя, надо написать Вальке письмо, что никто ее ругать не будет, что все ее любят, и пусть она возвращается домой, чтобы спокойно выносила и родила ребенка, а семья вышлет ей на дорогу деньги, и с ребенком будет рада помочь. В ответ на родительское письмо Валька сообщила, что поживет немного у подруги, а потом приедет.