- Вы ждете пока человек умрет, а потом забираете его вещи?
- Да.
Признаться, я ожидал такого ответа, но холодный тон, которым были сказаны страшные слова, поразил меня. Неужели подземники без зазрений совести оставляют умирать несчастных, волей богов оказавшихся в подземной ловушке? Хотя, чему я удивляюсь? Никто не заботится о подземных жителях, и они не хотят думать о других. Их мир жесток, и он имеет свои законы.
- Возле тела я нашел оружие. Почему вы его не взяли?
- Обычно мы забираем только одежду и всякие мелочи.
- Но ведь оружие может вам пригодиться?
Удивление Сотина было неподдельным.
- Для чего? Мы ни с кем не воюем.
Похоже, ценности моего мира здесь мало, что значили.
- Мне кажется, что вы могли бы продать его, обменять на еду и воду. Не понимаю, как вы вообще здесь выживаете, ведь под землей нельзя выращивать фрукты и овощи, нельзя охотиться.
Казалось, мой эмоциональный порыв позабавил подземника. Первый раз за время нашего разговора Сотин улыбнулся.
- Король щедро платит нам за работу, а торговцы из вашего мира за деньги доставляют все, что нужно.
Значит, все-таки подземный народ живет не так обособленно, как кажется на первый взгляд? У них налажена связь с людьми короля и с торговыми гильдиями. Так почему же тогда никто не знает об их существовании? Почему ни в одной книге монахи не написали о них не слова?
- Много ли вас живет в лабиринте?
Я уже понял, что называть подземный мир канализацией не стоило. Похоже, это слово не нравилось моим новым знакомым. В разговоре со мной Сотин называл его "лабиринтом" и никак больше, значит пусть так и будет.
- Достаточно, - уклончиво ответил подземник.
Я понимал, что мои вопросы могут быть ему неприятны, но монах - книжник, спрятанный до поры в самых глухих уголках моей души неожиданно взял надо мной верх и теперь я уже не мог остановиться.
- Долго ли живет человек, родившийся под землей?
Неожиданно Сотин поднялся и тяжело навис над столом. Похоже, мой последний вопрос совсем ему не понравился.
- Зачем спрашиваешь? - резко сказал он.
Я тоже встал.
- Хочу узнать, как можно больше о твоем народе, - честно признался я, - может быть, когда-нибудь я напишу о вас книгу.
- Книгу? - подземник нахмурился.
- Ты знаешь, что это такое?
- Ты спрашиваешь слишком много, - сказал Сотин, - живи своей жизнью и не трогай мой народ. Если ты еще раз попадешь в лабиринт я не стану тебе помогать.
Я пожал плечами.
- А вот я обязательно помогу любому из твоих людей, если он случайно попадет в беду.
Только оказавшись в главном тоннеле подземного города, я понял, что дела у жителей лабиринта идут не так хорошо, как говорил Сотин. Навстречу мне попадались изможденные люди, одетые в какие-то обноски. Молодых почти не было - в основном дряхлые старики и старухи. Худые дети с большими головами почти не играли, а просто сидели возле дверей своих жилищ и печально смотрели в одну точку. Уж, не знаю, хорошо ли заботился король о своих подземных подданных, но еды им явно не хватало. Хотя может быть пища здесь была совершенно не причем, и население лабиринта убивало полное отсутствие солнечного света и чистого воздуха? Народ подземелий вымирал. Интересно сколько поколений еще сможет поддерживать порядок в канализации и что будет, когда подземники исчезнут совсем?
На самом деле к Сотину у меня было много вопросов, но гордец наотрез отказался говорить со мной. Остальные жители подземного города вели себя не лучше. Они сторонились меня словно припадочного. Никто из его людей даже не захотел проводить меня к выходу, и после долгих уговоров согласилась только спасенная мной девчонка. Она быстро провела меня через единственный в лабиринте жилой квартал и затащила в узкий сырой проход.
- Почему вы все боитесь говорить со мной? - спросил я.
- Мы говорим, - удивилась девчонка.
- Но многое скрываете. Зачем?
- Ты чужой, - разумно ответила моя спутница, - а чужакам доверять нельзя.
Я едва поспевал за ней. Из одного тоннеля мы перешли в другой, миновали две квадратные камеры и наконец забрались в совсем узкий проход, в котором мне время от времени приходилось наклонять голову, чтобы не задеть потолок и втягивать и без того впалый живот. Наверно худые и низкорослые подземники спокойно могли путешествовать по таким тоннелям, но большинство людей из верхнего мира застряли бы здесь на полдороги. Только в самом конце пути проход неожиданно расширился настолько, что я смог встать в полный рост и расправить плечи.
- Все, - сказала девчонка и остановилась, - дальше ты пойдешь один. Мне туда хода нет.
- Ты знаешь, куда я выйду? Что ждет меня снаружи? - забеспокоился я, с тревогой вглядываясь в темноту. Мало ли что пообещал мне Сотин, а вдруг подземная жительница завела меня в самую глухую часть лабиринта, чтобы бросить на съедение крысам или передать в руки королевских гвардейцев?
Девчонка хихикнула.
- Как я могу знать, что там, если никогда не бывала наверху?
Она протиснулась мимо, коснувшись меня тощими коленками и маленькими бугорками грудей, и обдав запахом застарелого пота и мокрой сыромятной кожи.
- Стой, - я поймал ее за руку, - скажи хоть, как тебя зовут?
- Не скажу, - озорно сказала она, неожиданно привстала на цыпочки, поцеловала меня в щеку и бросилась прочь по темному тоннелю.
Оказалось, что она почти вывела меня наружу. Просто сейчас была ночь, поэтому я до последнего не замечал выхода из подземелья. Только по дуновению свежего ветерка я сообразил, что долгожданная свобода совсем близко. Для того чтобы выбраться на поверхность мне пришлось опуститься на колени и последние метры проползти на четвереньках. Вывалившись из узкой дыры, я скатился вниз по пологому песчаному склону и чуть не влетел в воду. Возле входа в подземелье шелестел на ветру сухой камыш, и плескались черные воды Суры. На другом берегу на пристани горели редкие факелы. Сотин не обманул - он не просто спас меня от людей короля, но и помог выбраться из города. По его просьбе девчонка привела меня на самую окраину столицы. Здесь мне уже были не страшны ни стражники, ни черные гвардейцы, ни наемники.
Оказавшись в привычном мире, я сразу же едва не замерз насмерть. Похоже, я просидел в заточении намного больше, чем ожидал. Потеряв в тюрьме счет времени, я не заметил, как в королевстве наступила поздняя осень. Чтобы согреться я пошел быстрым шагом вдоль берега. Крепостная стена, ворота и стража осталась позади, но все равно я находился еще очень близко от столицы. Наверно, меня еще ищут, и значит нужно затемно отойти, как можно дальше от города.
В кварталах бедняков никто не собирался ночами жечь фонари и факелы. На мое счастье люди здесь ложились рано, и им не было никакого дела до одинокого мальчишки, идущего вдоль реки. Может быть, какой-нибудь полуночник заприметил меня в окно, но вероятно подумал, что это давешний посиневший от холода утопленник бродит по берегу пытаясь вспомнить тропинку, ведущую к родному дому. В любом случае никто не окликнул меня из темноты и не осветил фонарем. Пробираясь вдоль глухих заборов, я неожиданно наткнулся на чью-то лодку. По берегам Суры жило много рыбаков, да и обычные крестьяне не брезговали рыбной ловлей. Похоже, хозяин собирался со дня на день убрать плоскодонку в сарай, но решил напоследок еще раз выйти на реку с бреднем. Он поленился вытаскивать лодку на берег и не стал привязывать ее цепью, а воспользовался простой веревкой, которую я без труда перерезал мечом. В приготовленной для рыбалки плоскодонке нашлись весла, сеть и кусок плотной ткани, под которым рыбаки могли укрыться в случае, если их неожиданно накроет дождем. Недолго думая я столкнул лодку на воду, выкинул на берег сеть и запрыгнул на борт. Долго грести не пришлось, потому что течение в этом месте было сильным, и Сура почти сразу подхватила плоскодонку и потащила на середину реки. Это было, как раз то, что нужно, поэтому я даже не стал выгребать поближе к берегу. Пусть река сама сделает за меня всю работу. Завернувшись в холстину, я просто лег на дно лодки и предоставил Суре самой нести меня прочь от столицы. В главном городе королевства делать мне было больше нечего.