— Все пленные, милорд. Просто колдун нарисовал на нас и на своих людях знаки. — Берта подняла руку и оттянула воротник ватника, показывая шею, на которой были различимы какие-то символы, начертанные кровью. — Мы чувствовали большой прилив сил от колдунства, но могли ясно мыслить.
Я кивнул.
— Ясно.
Значит, это плетение магии крови действует как проклятье на врагов, и как усилитель для союзников. И чтобы сохранить живую добычу в целости и сохранности, колдун нанёс охранные руны и на них тоже. Он же не знал, что среди пленных есть вооруженные засланцы, готовые ударить им в тыл. Это удачно сложилось, и кто знает, что бы с нами было, случись иначе.
Вздохнув, я вновь посмотрел на девушку.
— Что ж, Берта, ты, без преувеличения, спасла не только меня, но и всех нас. Спасибо от всей души. Я буду ходатайствовать за тебя перед лордом Драйторном, дабы тебе досталась положенная награда. Твои родители могут гордиться такой отважной дочерью, как ты.
Она как-то очень странно посмотрела мне в глаза, а потом тихо произнесла:
— У меня нет матери и родни, милорд. Только отец. Он охотник, и это он вырастил и научил меня всему, что я знаю и умею. И он сегодня, вместе со всеми, защищал свой родной дом. И он умер. Здесь, на этой площади. Вы убили его. Воткнули меч ему в рот.
Виски стянуло от резкой боли и в памяти вспыхнула яркая картина:
…лезвие вражеского клинка проходит между подбородком и шеей, оставляя на последней тонкий порез. Тут же выкидываю руку вперёд и втыкаю Халдорн в рот едва не убившему меня мужику, а затем резким полукруговым движением выхватываю обратно, разрезая лицо и пополняя свой счёт ещё одним трупом…
Я опустил голову и уставился в землю.
— Мне… мне очень жаль…
— Не извиняйтесь, милорд. Я понимаю, что вы себя не контролировали, также, как и мой отец. Тут уж либо вы, либо он… — по её щеке скользнула слеза, которую она быстро вытерла рукавом. — Я пойду, милорд. Ещё очень многим нужно помочь.
— Подожди. — Я взял лежащую рядом алхимическую сумку и вытащил половину оставшихся зелий лечения, обезболивания и очищения крови. — Возьми. Это поможет с тяжелоранеными.
Берта кивнула и молча переложила флаконы в свою сумку, а затем развернулась и быстро пошла прочь, по пути склоняясь над ранеными и оценивая их состояние.
Смотря ей вслед, я глухо спросил у притихшего Вильяра:
— Легранд выжил?
— Ага. Он в центре площади вместе со своими.
Ножны с Халдорном валялись рядом со мной, также, как и нагрудная пластинчатая броня, которую Берта сняла, чтобы добраться до ран. Её оставил лежать на месте, а ножны с клинком взял, и, используя их в качестве костыля, поднялся на ноги и побрёл на поиски Драксана Аблагарда, по дороге мрачно осматриваясь и предаваясь гнетущим размышлениям.
Сколько же невинных пало от моей руки? Скольких в кровавом безумии я оставил без семьи, друзей и любимых? Наверняка этими же вопросами задаюсь не только я, но и каждый, кто попал под действие этого мерзкого заклинания.
Я обошел тело огромного крокодила и остановился рядом с лошадью со сломанной шеей, у которой была отрублена нога.
Но так ли необходимо нам знать на них ответы? Не лучше ли отрешиться от всего произошедшего и забыть, как страшный сон, похоронив в глубинах памяти? К тому же, в воспоминаниях остались лишь рваные образы, в которых главенствовала кровь. Кровь, ярость, и неутолимая жажда убивать. Так что вряд ли воссоздав всё в мельчайших подробностях, от начала до конца, мне станет легче. Скорее, наоборот.
— Рад, что вы выжили, рэй. Кхе-хе-харх! Тьфу…
С трудом выныривая из раздумий, я обернулся на натужный кашель и увидел лежащего неподалёку старосту. Выглядел он неважно: глаза налились кровью, нос разбит, губа порвана, а обмотанные бинтами руки и ноги неестественно вывернуты. Его вид окончательно привёл меня в чувства и я, достав флаконы с обезболивающим и исцелением, подошел к нему и присел рядом.
— Выпейте, рэй Дардай. Станет легче. — Осторожно влив ему в рот снадобья, я сжал его трясущуюся руку и заставил себя улыбнуться. — А вы крепкий старикан, рэй. Примите моё уважение. Не каждый младой в расцвете сил способен пережить такие раны.
Дардай слабо усмехнулся.
— Чаво с юнцов взять-то. Не набралися ещё опыта, не пожили… но не страшно. Теперича дом свой да пленных мы освободили от супостатов, так шо и жены будут, и дети, и внуки… поболят у них ещё на старости косточки, как есть поболят.
— Ваши слова, да Древним в уши, старче. — Я поднял голову и посмотрел на подошедших с носилками пепелчан. — Только вы теперь сами держитесь. Не забывайте, вам же ещё награду из рук баронских принимать, да внукам о защите Пепелки рассказывать.