— Нельзя, — замотала головой Женька. — Нам объяснили так: все эти предметы — часть будущего, к которому нужно стремиться. Их обязательно нужно спрятать. Если начать пользоваться сейчас, то получится, что ты, вроде как, довольствуешься малым, теряешь стимул, понимаешь?
Я озадаченно почесала голову.
— Не понимаю. Почему не пользоваться собственными вещами, которые тебе очень нравятся. Знаешь, у моей бабашки был сервиз из настоящего японского фарфора. Ее брат из рейса привез. Чашечки в нем были такие тоненькие, почти прозрачные, а на их дне просвечивался силуэт японки, если через дно на свет смотреть. Прелесть, в общем, а не сервиз. Бабушка так его берегла, что использовать по назначению никогда не позволяла. Даже ради самых дорогих гостей не доставала. А когда она уже совсем старенькая была, в серванте сорвалась стеклянная полка. Все вдребезги. Все чашечки до одной. И знаешь что? Она даже не расстроилась. Охладела, видимо, к своей драгоценности. И что толку было в этих чашках за всю их долгую жизнь?
Женька морщила лоб, обдумывая мои слова.
— Это совсем другое. Одно дело — беречь то, что тебе, в принципе, и не нужно. А другое — готовиться к свершениям. Вот представь, например, ты собираешься испечь наполеон, но съедаешь весь крем вместо того, чтобы намазать коржи.
В моей голове вдруг возник образ Женьки, жующей яркие репродукции.
— Или так, — продолжала она. — Ты покупаешь платье для новогодней вечеринки с сотрудниками, но начинаешь носить его на работу еще в начале декабря. Считай, вечеринка испорчена.
Женька щелкнула пальцами, довольная удачно подобранным примером.
— Воля твоя, — согласилась я. — Прячь свои сокровища.
В тот день мы еще долго говорили о будущем. Представляли, как станем по выходным собираться в Женькиной усадьбе вместе с мужьями, которые к тому времени обязательно у нас появятся.
— Завтра я куплю нам с тобой по паре мужских трусов, — помню, объявила я после третьей рюмки коньяка.
— Зачем это?
— Как зачем? В качестве предмета, связанного с поставленной целью.
— А когда она будет достигнута, возьмем их в рамку и повесим в гостиной, — смеялась в ответ Женька и щурила глаза, сиявшие не хуже вечерних пейзажей ее любимого художника. Я даже подумывала о том, что была слишком строга к чудодейственным тренингам.
Потом Женька пропала. Месяца на три, не меньше. Время от времени я писала ей короткое сообщение — «Все в порядке?», получала еще более короткий ответ — «Все ОК» и снова забывала о подруге, радуясь, что она перестала нуждаться в жилетке из абсорбирующего материала. Так уж повелось, что подруги чаще всего исчезают из нашей жизни в двух случаях: умирают или находят свое счастье. А делиться счастьем менее приятно, чем горестями. Правильная хозяйка с радостью накормит компанию своих подруг кислой капустой — неизменной спутницей всех зимних блюд. Но баночку черной икры, присланную дальними родственниками из Приамурья, наверняка, спрячет до вечера, на который намечено застолье для двоих. Тонкие чувства, открытые вместе с баночкой черной икры, имеют более изысканный аромат.
Изредка попадаются хозяйки неправильные: они за милую душу выставляют на стол все, что есть. И тут уж, как говорится, кто не успел, тот опоздал. У таких всегда много подруг, и почти не случается застолий для двоих.
Существует и третий тип — самодостаточные хозяйки. Такие не злоупотребляют общением с подругами, во время романтического ужина подают кислую капусту, красиво уложенную в хрустальную вазу, а баночку с черной икрой открывают тогда, когда остаются наедине с собой, и лопают ее ложками под фильм с Аль Пачино.
Каким же горьким было мое разочарование, когда одним июльским утром я снова увидела дождливое Женькино лицо у дверей своего кабинета.
— Женюшка, что-то случилось?
— Да, Вера, у меня беда.
До приема оставалось еще полчаса, и я пригласила ее в кабинет.
— Ну, рассказывай, что стряслось.
Вместо того, чтобы пуститься в пространные описания злоключений, как прежде, она протянула мне свою медицинскую карту.
— Это что?
— Там результаты моего обследования.
— Какого обследования?
— Моего.
— Почему ты мне не позвонила? — взорвалась я.
Женя обессиленно опустилась на кушетку.
— Я и так тебе надоела со своими проблемами. А тут еще это. Мне нужно было пройти через все самой до конца, но я не выдержала. Еще четыре дня до результатов гистологии, и мне нужно…
Она осеклась и закрыла лицо ладонями.
— Так, рядовой Женька, смирно! Не раскисать! — скомандовала я и достала из сумки термос с горячим сладким шиповником.