Проходя мимо дерева, созданного из трупов, сознания угодило в ловушку, образовавшуюся после возникшего желания вернуться назад в обычную жизнь, а тело, подчиняясь заведенным правилам, продолжило свое занятие, заданное еще бодрствующим сознанием. Так он шагал, не замечая изменяющийся обстановки. Окружения менялось, пещера, на ряду с дорогой, сужалась, исчезали скульптуры, сужались обширные поля, разделяющие дорогу и стены, исчезала дорога, впуская на свое место сухую землю, в конце которой, лежал единственный проход. Это была глубокая яма, не имеющая никаких объектов вокруг себя, никаких опознавательных знаков, просто нескончаемая дыра, источающая собранную внутри тьму. Из нее выходили потоки холодного воздуха, свежего, будто собранного с чистого леса. Для Кейдана это чувство было словно глоток прохладной воды, в пустыни собственных творений. Воссиявшая нить изменения местности, пробилась сквозь все мысли, и как пламя от спички, поднесённое к паутине, избавилось от нагромоздившихся переживаний.
Очнувшись, Кейдана поразил временной провал, в который кануло сознания, где оно несколько часов пыталось вырваться из омута липких мыслей. Окружения во сне, сюжеты, предоставленные подсознанием, были катализаторами, рождающими болота, куда попадали мысли, где они барахтались и по причини своей беспомощности утягивали сознания на дно, выход из которого можно было найти только благодаря внешнему импульсу. Иногда случалось, что до сознания долетали осколки струящейся информации, исходящей из внешнего мира. Это и было тем самым импульсом, осушающим болото. Этот взрыв информации не мог ускользнуть и в этот раз.
Почувствовав ветер и приближающийся момент смены декораций, Кейдан остановился и осмотрел проделанный путь. Затем он направил взгляд к месту откуда выходили потоки холодного ветра и оценочно, будто ювелир, смотрящий на подозрительный брильянт, изучил все доступные детали. Не обнаружив ничего ценного, Кейдан приблизился почти вплотную и опустил глаза в открывшийся проем. Источая холодный воздух и непроглядную тьму, яма выглядела как место куда точно не стоит соваться. Она собирала весь господствующий мрак, заполняя его невидимыми угрозами, готовыми забирать любые жизни. Но Кейдана не смущали собственные сомнения, он не хотел видеть в этой яме что-то отталкивающие, ибо если бы он услышал свои опасения, ему пришлось бы оставить этот вариант прохода и вернуться назад, через пройденные просторны этого мерзкого мира. Его нутро уже было переполнено пейзажами и деталями, украшенными собственными костями, мыслями и ощущениями. Вдобавок ко всему, царивший здесь запах уже пробирал до самых сокровенных уголков, подогревая мысли Кейдана к одному маленькому шагу, способному избавить его от всего происходящего вокруг.
Яма могла стать спасением из нескольких ситуаций. Во-первых, она могла избавить от раскинутого вокруг пейзажа, во-вторых, могла утолить вновь возникающие чувство авантюризма, в-третьих, могла избавить от гнетущих мыслей и в-четвертых, могла стать выходом из всей ситуации в целом. Последний вариант особенно привлекал Кейдана. Хоть он и поборол свою возникшую слабость, желание проснуться укрепилось и теперь стояло на ряду с желаниями изучать и получать сокрытую информацию.
Постояв неподвижно несколько минут, Кейдан в какой-то момент, словно отбросив все мысли, взглянул назад и резким движением прыгнул, растворяясь в глубокой тьме.
Мимолетное падения, тьма, приятный ветер, удар, мягкая земля под руками и наконец избавления от мира костей. Его гнет исчез, впуская в сознания ощущения свободы и свежести. Под руками нежная трава, залитая росой, в носу приятный запах леса, в голове свободные мысли, будто получившие дозу наслаждения, из осознания, что кости более не будут наполнением всего.
Полежав какое-то время с закрытыми глазами, Кейдан упивался спокойствием внутри, уступившим место необходимости двигаться вперед. Открыв глаза и усаживаясь в расслабленную позу, его взгляд вдруг ослепили яркие лучи, наполняющие невидимую местность. Когда глаза привыкли, полностью избавившись от влияния тусклых просторов недавнего мира, сознанию Кейдана предстал пейзаж дремучего леса.
Широкие деревья, старые, будто они стояли у основы всех вселенных, нагромождались на усеянную свежей травой, лесную местность. Их ветви, такие могучие и старые как стволы дубов, заполнивших всё доступное взгляду пространство, свисали чуть ли не до самой земли. На них, не замечая пришельца, бегали разные зверушки, собирая растущий мох и складывая его ради собственных целей. Они переносили собранное добро в свои укрытия, иногда устроенные где-то наверху, а иногда внизу, у разных кустов, растущих подле гигантских стволов, уносящих свои кроны под голубое небо, наполненное солнцем.
Поднявшись уже во весь рост, чтобы лучше можно было рассмотреть открытое пространство, Кейдана коснулся тот приятный ветерок, задувающий сейчас со спины. Он был прекрасен, свеж и заряжал всё тело на размышления о жутком месте, где подобное чудо может появиться лишь деформировав себя и выйдя из пасти неизвестных существ.
Новый слой сновидения, пусть и не отпустил обратно в реальный мир, но выглядел намного лучше предыдущего, от чего Кейдан еще долго стоял и наслаждался обычной природой, наполненной соответствующими атрибутами и двумя быстро приближающимися глазами.
Сгорбленный, высокий мужчина в обносках, с длинными волосами, свисающими до плеч, целенаправленно бежал к недавно появившемуся гостю из других миров. Мужчина преодолевал все препятствия, проворно перескакивал через широкие корни деревьев, перепрыгивал через поросшие мхом камни, оббегал поваленные стволы, направляя себя к источнику своего стремления.
Почувствовав такой напор, приправленный нарастающим темпом, создающим соответствующие звуки, Кейдан открыл глаза и увидел образ старика, очень быстро приближающегося. Сначала он подумал, что это очередной элемент сновидения, но разглядев его внешность, в голове возникли сказанные, существом из прошлого сновидения, слова: «Неужто ты забыл кто наш создатель?». Эти слова, превратили старика уже не просто в элемент, дополняющий картину мира вокруг, а в самостоятельный объект, возможно, являющийся причиной всех виденных ранее сюжетов.
Ожидая его появления вблизи, Кейдан наблюдал за ним, не отпуская растущие мысли, касательно роли старика во всем происходящем. Он думал, что сможет получить от него ответы на вновь воспылавшие вопросы.
Через несколько минут, после своего появления, старик, выпрямившись во весь рост, посмотрел на Кейдана безразличным взглядом. Его ярко голубые глаза переливались разными оттенками. Сначала голубые, через несколько секунд к доминирующему оттенку примешивался желтый цвет, смягчая безразличный взгляд. Еще через несколько секунд, наподобие тому, как желтый примешался к голубому, красный примешивался к уже созданному союзу. Так получился оттенок из трех цветов. Их правлению не суждено было продлиться долго, ибо процесс примешивания других цветов имел регулярность, и уже через несколько секунд новый оттенок вторгся к остальным. На этом смена цветов не прекратилась. Процесс продолжался, лишь изредка меняя правила и некоторые цвета не примешивались, а окрашивали радужную оболочку полностью.
Этими глазами старик смотрел на Кейдана несколько секунд, прежде чем по лесу разлетелся звонкий голос.
— Как тебе мое произведения искусства? — спросил старик, отступая, разводя руками и становясь полуоборотом, словно представляя покупателю товар. — Это мое излюбленное место. Цитадель меланхолии и счастья в одном флаконе.
Кейдан осмотрелся так, словно он не вглядывался в окружения раньше. Он долго смотрел, не видя ничего перед собой, ведь его истинный взгляд был направлен вглубь своих мыслей, где в короткие сроки нашелся ответ и план действий.
— Выглядит как никому ненужное место, — наконец ответил Кейдан, выбрав образ поведения скептика.
— Если бы ты знал как близки твои слова к действительности, — сказав это старик убрал одну руку за спину, а другую выбросил в приглашающем жесте. — Пройдемся?
Кейдан утвердительно кивнул и двинулся туда, откуда пришел человек.
— Куда мы идем?
Человек посмотрел своими странными глазами и выйдя вперед, вступил в продолжительный диалог.