Все учителя стоят в коридоре и плачут. Педагоги, в основном, женщины. Мужчин-учителей помню всех. Два математика (один из них, Борис Иванович, который дополнительно вёл физику), преподаватель черчения и рисования, преподаватель физкультуры. Прозвенел звонок. Мы вошли в класс. Все мальчишки (совместное обучение с девочками началось в четвёртом классе). Наша учительница – Клавдия Сергеевна (помню не только имя-отчество, но и фамилию) с носовым платком в руке, вытирая слёзы, говорила что-то о величии Сталина, о том, что умер наш отец. Потом мы пошли на линейку, посвящённую смерти вождя, но не в актовый зал, который был на четвёртом этаже. Учащихся первого – пятого классов построили в коридоре. Все учителя, плача и вытирая слёзы, говорили о Сталине, что он выиграл войну, и весь советский народ теперь осиротел.
После линейки мы вернулись в класс. Клавдия Сергеевна ещё ничего не успела сказать, как дверь с грохотом открылась, и в неё ввалилось человек пять-шесть старшеклассников во главе со Славкой. Все были возбуждены, громко кричали, что сегодня смеяться нельзя. Славка, обращаясь ко мне сказал: «Вован, кто засмеётся – бей в глаз». Уважаемые читатели, у вас вполне обоснованно может возникнуть вопрос: «Почему именно в глаз?» В те непростые годы среди шпаны гуляла такая поговорка: «Не трожь рабочий класс, а то получишь в глаз».
Седьмого марта младшие классы освободили от уроков. Все обсуждали и интересовались похоронами Сталина и собирались на них идти. От старших узнал, что Саша Крест созывал сход только ростокинских по похоронам вождя. Я хотел пойти с ними, но он настрого запретил меня брать. Так что, возможно, спас мне жизнь, потому что там погибло много людей. Где-то через неделю после похорон зашёл в сарай к Славке и был очень удивлён увиденным. На полу – гора женских сумок, а на топчане – гора воротников песцовых, каракулевых и лисьих с мордами и лапками. Воротники в то время накидывались на пальто и крепились крючками. Я это знал, потому как в декабре – перед Новым годом мы покупали бабушке воротник из песца. Даже помню где – в Щербаковском универмаге, сейчас там метро Сухаревская. Вспоминая то время, я понял, для чего дядя Саша собирал местных.
С исторической точки зрения о смерти вождя, говорить не хочу, хотя и имею высшее историческое образование. О Сталине я помню с пяти лет. Когда был в детском саду, нам, детям, очень часто про него рассказывали. Пишу только то, что помню. Говорили, что Иосиф Виссарионович нас спас, выиграл войну, все ночи напролёт он работает, думая о нас, детях, что Сталин отец всех советских людей. На его день рождения в декабре на обед давали сладости. Я с детьми не один раз украшал портрет вождя цветами, сделанными из цветной бумаги. Когда у нас в доме собирались гости, не помню, чтобы во время застолий его вспоминали и пили за его здоровье. Вполне возможно, что вели разговоры и пили за здоровье вождя, но без меня. За столом сидели достойные люди, прошедшие войну, как и мой отец, но помню только двоих. Дядю Борю – лётчика, который до войны пел в Большом театре. У него была бронь, но до войны он окончил школу ДОСААФ, отказался от брони, прошёл ускоренные курсы лётного состава и ушёл на фронт. Летал на бомбардировщике. В 1942 году, летом, его сбили над территорией врага, но в плен он не попал. Спасли и выходили его местные жители. Что интересно, к своим через линию фронта он перешёл в одиночку и продолжил летать. И дядю Володю, полковника, танкиста, командира полка. Это всё, что я могу рассказать о Иосифе Сталине и его похоронах.
Автозавод
Вам, уважаемый читатель, интересно будет узнать: «Почему автозавод?» Да потому, что мой дед Спиридон и дядя Серёжа на заводе АМО (Автомобильное Московское Объединение) работали с 1923 года. Спиридон родился в Подольской губернии. Семья его занималась огородничеством. В 1910 году парня призвали в царскую армию. Попал в кавалерию, в драгуны. В то время служба длилась четыре года. В августе 1914 года он должен был выйти в запас, но началась Первая мировая война.
По наградам, которые дед заслужил на войне: три «Георгия» и именное оружие – видно, что воевал достойно. Закончилась Первая мировая – началась братоубийственная Гражданская. И только в 1918 году вернулся Спиридон в свою деревню. Два дня осматривался, потом уехал. Почему? Дед мне подробно об этом рассказал незадолго до смерти. Это я хорошо помню. Умер он в 1980 году. Мне в ту пору было 37 лет.
Приехал мой будущий дед в деревню, посидели, как водится, – у него были водка и еда. Спросил: «Как брат старший Николай?» (Тот тоже воевал и в то время был в плену. Как потом узнали, там и погиб. Надо отдать должное германским властям, которые прислали официальный документ о том, от чего он умер и где похоронен). «Кто из моих друзей в деревне?» Родители назвали двоих, как оказалось, они пришли с войны инвалидами. Было поздно, легли спать. Утром рано на пороге появились два друга-инвалида. Дед сразу бутылку и закуску – на стол. Сели, начали разговор. Мать с отцом ушли, чтобы не мешать. Всех вспомнили, помянули не вернувшихся с войны и перешли к политике. Время было такое – о политике говорили все. Дед спросил: «А кто власть в деревне?» Друзья называют ему двоих из деревни – пьяниц и бездельников. Их никто не уважал. Дед очень удивился. А ему говорят, что, когда случилась революция, эти двое соорудили красное знамя и ходили по деревне, распевая: «Смело, товарищи, в ногу». Через неделю приехало губернское руководство. Вручили им печать и мандат о том, что один из них является председателем сельсовета, другой – его заместителем. Председателю дали маузер, заму – винтовку. Дед, ничего не говоря, дождался родителей, попрощался и уехал воевать на Гражданскую.