– Да, – начал он спокойно, – я заплачу им. Пока.
Часть 8.
Александр Иванович замолчал, окончательно поняв, что устал, и приятное опьянение от коньяка переросло в тяжесть в голове и неприятным ощущением в желудке. Серега и Виктор сидели в глубине комнаты на диване и свет из другой комнаты лишь очерчивал их силуэты и можно было легко подумать, что они уснули. За окном давно была ночь и негромкий голос Александр Ивановича замолкнув впустил ее тишину в темную комнату где старинные ходики на стене, гирьки которых хозяин квартиры иногда поднимал, уютно толкали секунды вперед. Все трое посмотрели на часы, но стрелки было не разобрать, а кукушку хозяин специально давно уже убрал, чтобы не мешала спать соседям. Это было тогда, когда здесь еще были соседи.
– А что было дальше? – спросил Виктор и его голос прозвучал как покатившийся по полу детский кубик. – Это же не конец истории.
– Нет не конец. – вздохнул Иваныч и тяжело поднялся. – Но на сегодня хватит. Устал я. Спать пора.
– Ну вы хоть скажите, чем там у вас дело кончилось. – приятели зашевелились, и темнота ожила, будто кто-то помешал в стакане кисточкой с черной краской.
– А ни чего еще не кончилось. – Хозяин встал, опуская занавеску на окне и выходя в полосу света из-за двери.
– А Юрка то, что, жив сейчас? – спросил Сергей, вставая и потягивая затекшие от долгого сидения плечи.
– Жив конечно. И очень неплохо себя чувствует.
– Так это было лет двадцать назад. Сколько же ему сейчас лет?
– Это было – Иваныч запнулся, пытаясь вспомнить. И включил наконец свет.
– Это было почти двадцать пять лет назад, а ему сейчас уже ,– он опять задумался. – не знаю точно, но он немного старше меня. Ну что, – обратился он к Витьке, – ты домой или у нас останешься. Время первый час. Хочешь оставайся, но спать будешь на диване, а он слишком мягкий и не очень удобный.
– Вы как хотите, – Сергей почувствовал, что его глаза слипаются и голова отказывается работать, – А я спать. Иваныч – это твой гость поэтому укладывай его сам.
– Ну, что остаешься или домой? – спросил хозяин уже твердо обращаясь к Виктору.
– Ну, давайте попробуем ваш неудобный диван на прочность. Только я хочу встать рано и уйти мне надо будет.
– Тогда вот тебе белье, – хозяин достал из шкафа аккуратно поглаженную простыню и одеяло, – а уходи утром тихо, никого не тревожа.
Через пятнадцать минут все уже лежали в своих кроватях.
– Александр Иваныч, вы можете объяснить, что такого в этой системе если вы ее практически всю жизнь изучаете и до сих пор не бросили.
– Слушай, довольно бодрый голос опять заполнил темноту комнаты. – уже второй час ночи и я рассказывал тебе свою жизнь целый вечер. Мне самому это надоело. А тебе разве нет?
– И все-таки, я хочу понять. Что вы в ней нашли.
– Я дам тебе книги, и ты сам все прочитаешь, – он немного помолчал.
– Это все происходило в начале прошлого века. А что это было за время? Во всем мире войны, революции, кризисы. Весь мир будто ищет способы изменится. Потому, что так как жили раньше никто жить не может и не хочет. Все пытается нащупать ту дорогу, по которой идти дальше. Все меняется быстро и, само собой. И экономика стран меняется и вопросы религии пересматриваются и нормы поведения в обществе. Идеи социализма пытаются заменить и идеи религии и построения экономики, и взаимоотношения среди людей. Изменения, перемены все крутится в вихре.
А разве эта система не о том же. Как человек может и должен изменится. То, что должен понимают все, а как это сделать, не понимает никто. А тут эта система, основанная на каких-то древних законах, которые принес какой-то странный восточный человек. Система была популярна и в Европе, и в Америке. У нас не была, у нас рассчитывали, что люди сами станут сознательными, когда примут идеи социализма, исходя из которых, не было причин для противоречий между людьми потому, что не было частной собственности и все стали равны. Рассчитывали, что природа человека сама очиститься от всего плохого если только дать ей такую возможность. Практика показала, что ни чего такого не произошло. Идеи освобождения человека быстро заменили необходимостью жертвы человека ради жизни государства. И это, если подумать, правильно. Не будь государства и жизнь людей этого государства была бы под угрозой. Вот и выходит, идеи совершенствования и настоящего освобождения человека эта не функция государства и советская власть под вывеской освобождения людей просто сменила форму государства и заставило его жертвовать собой, утверждая, что он жертвует ради своей же свободы.