Чуть позже повторилась та же ситуация с распылением сил, но уже в гораздо большем масштабе, когда одна часть войск направилась на Кавказ, а другая — на Сталинград. Высказываясь по этому поводу, Блюментритт не скрывал своего недовольства: «Было полнейшей глупостью пытаться захватить Кавказ и Сталинград одновременно, да еще при таком сопротивлении. В то время я настаивал на том, чтобы сначала сосредоточиться на Сталинграде. Мне казалось, что нефтяные месторождения не такая уж важная цель по сравнению с разгромом русских войск. И хотя трудно было возражать экспертам в области экономики, утверждавшим, что для продолжения войны нефть просто необходима, дальнейший ход событий показал, что они все же были не правы, ибо мы даже без кавказской нефти продолжали войну вплоть до 1945 года».
Разгром под Сталинградом
Главный парадокс кампании 1942 года заключался в том, что Сталинград, пожалуй, удалось бы взять раньше, и без особого труда, если бы его с самого начала обозначили в качестве основной цели. Об этом вспоминал и Клейст: «В том направлении, слева от меня, двигалась 4-я танковая армия. Она могла бы взять Сталинград еще в июле, но отклонилась на юг, чтобы помочь мне на Дону. Я вовсе не испытывал необходимости в помощи, и вообще она только создавала пробки на дорогах. Когда же она снова повернула на север, русские уже сосредоточили вокруг Сталинграда значительные силы».
Никогда уже больше перспективы не казались немцам такими многообещающими, как во второй половине июля. Стремительный бросок двух танковых армий не только вынудил русских оставить выгодные позиции, но и создал среди них неразбериху, выгодную для дальнейшего наступления. Этим объясняется та легкость, с какой немецкие танки переправились через низовья Дона. Тогда их просто некому было остановить, и они в тот момент могли направиться в любую сторону по своему желанию — на юго-восток, к Кавказу, или на северо-восток, к Волге. Большинство русских войск еще оставалось к западу от нижнего течения Дона, и пути их отступления были отрезаны танками.
Когда же 4-я армия временно повернула на юг и упустила шанс взять Сталинград с ходу, ситуация начала меняться. Русские получили время собраться с силами и подготовиться к обороне Сталинграда. После первой остановки пришлось ждать, пока 6-я армия Паулюса пробьется к Дону, очистит территорию в излучине реки от русских и подготовится к атаке на Сталинград. Но ее прибытие задерживалось, причем не только из-за того, что она шла пешим маршем, но и потому, что ее боевая мощь постоянно уменьшалась — дивизии одна за другой оставались охранять растянувшийся фланг вдоль среднего течения Дона.
К тому времени как немцы стали склоняться к наступлению на Сталинград, русские сосредоточили там резервы. Остановка следовала за остановкой. Укреплять оборону Сталинграда было легче, нежели оборону Кавказа, поскольку этот город располагался ближе к основному фронту. Постоянные задержки чрезвычайно раздражали Гитлера. Само название, «Город Сталина», казалось ему вызовом. Он постоянно оттягивал войска с других участков и направлял на Сталинград невзирая на любые помехи.
Трехмесячная борьба со стороны немцев превратилась в тактику «тарана». Чем ближе они подходили к городу, стягивая вокруг него свои войска, тем меньше у них оставалось места для тактических маневров, необходимых для ослабления сопротивления. Одновременно сужение фронта облегчало защитникам задачу переброски подкрепления в слабый район. Чем глубже немцы проникали в плотно застроенные городские районы, тем медленнее становилось их продвижение вперед. На завершающем этапе осады ширина фронта едва достигала полумили от западного берега Волги, и к тому времени их удары изрядно ослабели в результате огромных потерь. Каждый шаг давался с невероятным трудом и приносил все меньше результатов.