Глава XXI
Паралич в Нормандии
Для Великобритании и Соединенных Штатов высадка в Нормандии была, пожалуй, главным событием той войны. История эта, с их точки зрения, изложена весьма хорошо и подробно, поэтому любопытнее проследить, как это событие воспринимали военные «с другой стороны холма». В течение первого месяца после высадки немецкими войсками командовал Рундштедт, который пребывал на западном театре военных действий с 1942 года. Он-то и рассказал мне, как обстояли дела на первом этапе. В начале второго месяца Рундштедта сменил фельдмаршал фон Клюге, остававшийся на этом посту до окончательного поражения. После крушения немецкого фронта, опасаясь гнева Гитлера, он в отчаянии принял яд. Но при обоих командующих начальником штаба был Блюментритт, и он очень подробно рассказал мне обо всех периодах той кампании.
При обоих же командующих противостоял вторжению фельдмаршал Роммель, возглавлявший группу армий «Б», растянувшихся от Бретани до Голландии. Роммель ныне тоже мертв, но некоторые подробности о его участии в кампании я узнал от офицеров его штаба и других генералов, принимавших участие в отдельных его эпизодах.
От генерала Варлимонта, ныне старшего из бывших сотрудников ОКВ, доживших до наших дней, я узнал, как воспринимали кампанию Гитлер и его непосредственное окружение.
Смотреть на знакомые события глазами своего противника — занятие довольно любопытное. Иногда его сравнивают со взглядом с другого конца телескопа, но это не совсем верно. Картина не уменьшается, а, наоборот, увеличивается, предстает с удивительной яркостью и выразительностью.
Если рассматривать проблему вторжения с британского берега Ла-Манша, она кажется грандиозной и трудновыполнимой. Если же смотреть на нее с французского берега, то поневоле почувствуешь смятенное состояние тех, кто находился перед угрозой вторжения армий государств, господствовавших в море и в воздухе. Как говорил Рундштедт: «Мне предстояло защищать 3000 миль береговой линии от итальянской границы на юге до границы Германии на севере, имея в своем распоряжении 60 дивизий, причем одни были наспех сформированы, а другие представляли собой лишь жалкие остатки».
По любым стратегическим расчетам таким количеством дивизий равномерно 3000 миль не заполнить. Получалось по 50 миль на дивизию, даже если не учитывать потребность в резервах. В 1914–1918 годах считалось, что безопасный предел для дивизии, противостоящей сильной атаке, — три мили. С тех пор появились новые средства обороны, увеличившие этот предел вдвое, максимум втрое, но не более того. В любом случае для защиты береговой линии имевшегося количества дивизий было недостаточно.
Таким образом, единственным шансом было предугадать точное место высадки союзников. Тогда наименее уязвимые участки береговой линии можно было оставить практически без защиты, а на опасных участках сосредоточить больше дивизий. Но даже тогда прикрытие представлялось слишком слабым и ненадежным, потому что нужно было обеспечить резервы для контратаки в пределах конкретного сектора высадки.
Рундштедт и Блюментритт особенно подчеркнули, насколько усложнил и без того нелегкую проблему Гитлер, вообразивший, что высадка может произойти в любом месте оккупированной Европы, и имевший склонность пренебрегать факторами, связанными с судоходством.
Прелюдия
Я спросил фельдмаршала, ожидал ли он вторжения союзников на Западе раньше, чем оно произошло в действительности. Он ответил: «Я удивлялся, что вы не попытались высадиться в 1941 году, когда наши армии наступали в глубь СССР. Но в то время я сам находился на Восточном фронте и не знал, что происходит на Западе. Прибыв сюда, я ознакомился с ситуацией более подробно. Раннего вторжения я тогда не ожидал, потому что понимал, что вам не хватает ресурсов». До этого Рундштедт неоднократно жаловался Гитлеру на опасность с тыла и тем самым чрезвычайно действовал фюреру на нервы. В конце концов Гитлер решил отправить Рундштедта на Запад, чтобы тот сам позаботился о том фронте. Сфера ответственности его пролегала от немецко-голландской границы до границы Франции с Италией.