Где?
В 1944 году уже не приходилось сомневаться, что вторжение будет готовиться в Англии — слишком уж много американских войск было доставлено туда за короткое время, — но тяжелее было ответить на вопрос, где именно они высадятся во Франции. «Из Англии поступало слишком мало надежных сведений, — рассказывал мне Блюментритт. — Разведка подчинялась командованию вермахта, то есть непосредственно Гитлеру, и занимались ею специальные подразделения СД. В вопросах получения информации мы зависели от них.
Они сообщили нам, что силы союзников сосредоточиваются на юге Англии — в Англии было небольшое количество немецких агентов, которые передавали в Берлин свои наблюдения по радиосвязи, но выяснить им обычно удавалось не много. Малочисленность авиации не позволяла нам организовывать регулярные разведывательные полеты. Впрочем, перед днем „Д“ летчики все-таки доложили о передвижении транспорта в сторону юго-западного побережья. За ним было не трудно проследить, потому что грузовики шли с включенными фарами». (Вероятно, это были американские войска, так как именно они находились в западной части южной Англии.) «Мы также перехватили несколько радиограмм с британских кораблей, которые подтвердили наши предположения, что в Ла-Манше намечается какая-то важная операция.
Признаком готовящегося вторжения стала и повышенная активность французского Сопротивления. Мы захватили несколько сотен радиопередатчиков и расшифровали основные фразы, использовавшиеся в процессе радиообмена с Англией. Сообщения казались довольно туманными, но общий смысл их был ясен.
Однако ничто не подсказывало нам конкретного места высадки. В этом важном вопросе нам приходилось полагаться лишь на собственные предположения».
Затем Блюментритт рассказал: «Наши военные моряки считали, что союзники высадятся поблизости от большого порта. Предполагалось, что это будет Гавр, и не только потому, что это крупный порт, но и база наших сверхмалых подводных лодок. Мы, солдаты сухопутных войск, не были с этим согласны. Считали, что союзники не предпримут атаку на хорошо укрепленный порт. К тому же мы располагали информацией о скоплении войск на юге Англии вдоль всего побережья.
Из этого мы сделали вывод, что союзники не станут атаковать порт. Но у нас не было никаких сведений о создании искусственных гаваней Малберри. Предполагалось, что вы установите свои корабли борт к борту, образовав тем самым своеобразный мост, по которому будет вестись высадка».
Рундштедт честно признался: «Я думал, что вторжение будет предпринято в самой узкой части пролива, между Гавром и Кале. Этот участок представлялся мне более подходящим, чем участок между Канном и Шербуром. Я ожидал высадку с любой стороны от устья Соммы. Вначале войска должны будут высадиться где-то на западной стороне, между Ле-Трепором и Гавром, а затем уже между Соммой и Кале».
Я спросил Рундштедта, на чем он основывал свои расчеты. Он ответил: «Район Соммы — Кале казался нам стратегически более выигрышным с вашей точки зрения, поскольку расположен ближе к Германии. Отсюда открывался кратчайший путь на Рейн. Я подсчитал, что вы доберетесь туда за четыре дня».
Из сказанного ясно, что Рундштедт строил свои расчеты на предположении, что союзники выберут наиболее выгодное место с теоретической точки зрения; при этом он забывал о практических трудностях. Я сказал, что столь очевидный ход мыслей подталкивал и нас предполагать, что в этом секторе оборона наиболее сильная, поэтому мы стремились держаться от него подальше.
Он признал мои замечания правильными, но заметил: «Сила нашей обороны была абсурдно преувеличена. „Атлантический вал“ был всего лишь иллюзией, созданной пропагандой, чтобы обмануть как союзников, так и собственный народ. Меня только раздражали все эти рассказы о непроницаемой обороне. Стеной ее уж точно назвать было нельзя. Гитлер никогда не посещал эти участки и не знал, что представляет собой эта стена. И вообще он только один раз за всю войну посетил побережье Ла-Манша, и было это в 1940 году на мысе Гри-Не». Я спросил: «Он что, как Наполеон, смотрел через пролив на английский берег?» Рундштедт кивнул и грустно улыбнулся.
Далее Рундштедт упомянул еще одну причину, по которой считал, что высадка должна произойти на участке Сомма — Кале. Он был уверен, что мы собираемся как можно быстрее захватить территорию, на которой расположены ракеты «фау», чтобы спасти от разрушения Лондон. Ему сказали, что эффект от использования этого оружия должен превзойти все ожидания. Гитлер возлагал на него большие надежды, и это не могло не повлиять на стратегические расчеты.