Смотрю в тубус локатора и вижу, как отражается на поверхности экрана мое лицо. Оно кажется мне чужим, постаревшим, отрешенным… Не нравится мне это лицо. Да… Если в этом чертовом тумане часами пялиться в экран, еще и не такое сможешь там увидеть.
Набежала на эти квадраты промысловая толпа, и рыба исчезла. Бегаем из стороны в сторону, а показаний все нет и нет. Вызвал на мостик радиоэлектронавигатора.
— Осмотрите эхолоты, — приказал ему. — Сдается мне, что рыба есть, а приборы привирают.
Навигатор принялся суетиться, менять ленты, подкручивать, щупать, проверять реле — словом, видимость работы была полная.
Потом, мне старпом рассказывал, когда я ушел, начались подначки. Кто-то посоветовал навигатору подкрутить не в приборе, а у себя в кармане. Другой порекомендовал лить за борт валерьянку, чтоб приманить рыбу запахом. Третий предложил стоять навигатору на баке с непокрытой головой, может быть, рыба на отблеск придет: навигатор наш — обладатель большой плеши.
Тот молчал. Возился с приборами час-другой… Наконец сообщил, что эхолоты отрегулированы. Но показаний все не было. Остроты возобновились. И тогда навигатор начисто осолопел. Он бросился к эхолоту «Кальмар», открыл его и с криком: «Вот вам показания, вот!» — стал шариковой ручкой рисовать штрихи, какие бывают от косяков рыбы. Прямо на японской импортной ленте рисовал…
Поначалу все так и покатились от смеха, а затем смолкли и уважительно посмотрели на специалиста — оценили его истерический юмор — и поняли: допекли мужика, пора завязывать. А навигатор обозвал всех волосанами и ушел с мостика.
…Вполне естественно, что на флоте существует профессиональный жаргон. Но есть у моряков и собственный юмор, фольклор, устное, так сказать, никем не записанное творчество. Оно все еще ждет своего исследования. Вот, к примеру, слово «волосан». Никто не знает, что обозначает оно, а оскорбительнее нет слова на флоте. А производное от него — «волос». Именно так, а не наоборот. И «волоса» бывают разные. Тропический, нечесаный, с того места, что пониже спины, «шерсть», отрез на валенки, суконный, шестигранный, неорганический, ошкеренный, неструганый — и, как говорили древние римляне, et cetera.
Разработана специальная шкала для обозначения подъемов трала, оценки уловов. Когда спрашивает сосед, сколько подняли, штурман может ему ответить, что тонны были: железные, деревянные, вологодские с гаком, хреновенькие, «колеса» или «велосипед» — производное от «ноль-ноль», тоннишка, следы, два ведра, на уху, на сковородку, две тарани, шередековская тонна… Есть такой в Мурманске славный капитан Шередека, есть и тонна его имени.
Но байки байками, а эхолоты наши по-прежнему барахлят. Узнал, что на БМРТ «Витебск» есть навигатор-наставник, связался с капитаном, прошу наставника к себе.
— Бутылку поставишь? — спрашивает меня Анатолий Иванович Кожевников.
— А где я тебе ее возьму?
— Где хочешь… Будет бутылка — будет наставник.
Я долго убеждал его, что на судне ни капли спиртного и сам я непьющий, вся Атлантика знает, и как будто убедил.
Мы условились встретиться с «Витебском», подошли к нему и спустили шлюпку. За наставником пошел Евсеев, второй штурман. Капитан «Витебска» до последнего надеялся на мой алкогольный презент, но когда наставника им вернули, а бутылки мастер не получил, то принялся вызывать меня по «Кораблю». Я стоял в рубке и слушал, как разоряется Кожевников в эфир.
— На «Рязани»! Позовите к трубке вашего капитана!
— Скажи, Григорьич, что я в ванне моюсь, — проговорил я вполголоса.
Старпом спокойным и подчеркнуто вежливым голосом сообщает Анатолию Ивановичу дислокацию своего капитана.
Кожевников рычит невразумительное и вдруг выпаливает в эфир:
— Передайте вашему капитану, чтоб ему мыло в задницу залезло!
Давясь от смеха, молодой штурман украдкой смотрит на меня. Остальные тактично отвернулись. Грустно качаю головой и ухожу в каюту.
В Мурманске мне рассказывали об Анатолии Ивановиче, про историю его аварии на БМРТ-411. Кожевников промышлял у острова Колгуев, в Баренцевом море. Узнал, что какой-то траулер здорово заловил, попросил у него пеленг, чтоб выйти на хорошую рыбу. Тот пеленг дал, и БМРТ-411 пошел к нему. Но удачливый траулер находился по другую сторону острова, и Кожевников пошел через… Колгуев. Их спасло то, что посадка пришлась на ровное песчаное место. Затопило двойное дно, разошлась от удара о грунт обшивка. Справедливости ради надо сказать, что через остров «пошагал» молоденький четвертый штурман, которого оставили одного на мостике. Но этим вину с капитана не спишешь…