«Как там Стас, что сейчас происходит с ним?» — теперь эта мысль не оставляла меня.
В приемной мы узнали, что «Лебедь» держится на плаву, команда борется за живучесть судна, капитан Рябов надеется продержаться до прихода спасателей. К «Лебедю» спешат плавбаза «Крымские горы», траулеры «Топаз» и «Чернышевский», но аварийное судно находится в стороне от района промысла, «Лебедь» был в поисковом рейсе, и идти до него, «Лебедя», порядком…
Я осмотрелась. Среди набившихся в приемную рыбачек Журавской не было. Звонить отсюда мне все же не хотелось, и я спустилась вниз, к телефону-автомату. Оттуда позвонила и постаралась приободрить Валюшу, в который раз подивилась широте Валиного чувства к человеку, оставившему ее и детей. Конечно, я тоже беспокоилась о судьбе Стаса, но это был мой Стас, мой муж. Не уверена в том, что на месте Вали тревожилась бы так за человека, который ушел к другой женщине и, следовательно, не принадлежит теперь мне. Наверно, это дети продолжают привязывать Валю к Рябову, только мне не понять этого, у нас с Решевским нет и не будет детей…
Тогда, в те страшные часы ожиданья, я с щемящей тоской вдруг осознала собственную духовную ущербность, с горечью призналась себе в том, что мудрствованиями своими, изобретением эгоистических «теорий» сама привела судьбу, женскую долю к этому печальному итогу. Я не умела, скорее не хотела довольствоваться малым, тем, что мог дать мне Игорь Волков, весь уклад совместной жизни с капитаном рыболовного траулера. Слишком поздно согласилась с тем, что настоящего мужчину не согнешь, не заставишь изменить любимому делу. И та женщина, которая сумеет сломать мужчину, подчинить его своему влиянию, заставит построить собственную судьбу мужа в угоду ей, та женщина неминуемо проиграет.
Я тоже проиграла…
А главный инженер, это было уже после обеда, вышел к нам с сияющим лицом и сказал, что к «Лебедю» подошел мурманский траулер «Рязань». Он тоже был в поиске и успел прибежать к гибнущему судну прежде других.
— Капитан «Рязани» сообщает, что принялся снимать людей с «Лебедя», — сказал главный инженер. — Так что успокойтесь, дорогие женщины… Все обошлось, все идет наилучшим образом. Траулером, видимо, придется пожертвовать, «Лебедь» едва удерживается на плаву. Ну да бог с ним, с судном… Вы же знаете: для нас главное — люди. А экипаж будет сейчас в безопасности.
«Надо срочно позвонить Вале», — решила я и бросилась вниз. Но у автомата была очередь, жены рыбаков ободряли оставшихся дома близких. Наконец я смогла опустить «двушку» в прорезь аппарата.
— Сейчас приеду в порт и заберу тебя, — сказала Валя. — И покормлю обедом… Ведь маковой росинки во рту небось не было за целый день.
— Мне не хочется, — сказала я. — А ее здесь так и не было, Валя…
Я говорила о Журавской.
— Вот и хорошо, — неопределенно ответила она. — Сейчас приеду.
Когда я вернулась в приемную, главного инженера там не было, а вокруг на все лады обсуждали последние новости:
— Как они доберутся до дому?
— На плавбазе доставят. И всех делов-то…
— Хорошо, что люди все живы.
— Да, жертв вроде бы нет. Говорят, что всех спасли…
— Не всех… Будто бы капитан остался на судне. Не захотел покидать.
— Чего это он? Али суда убоялся?
— Вот если б погиб кто… А раз всех забрали, то зря!
Теперь женщины говорили вовсе другими голосами. Они облегченно вздохнули, узнав, что на этот раз их мужей миновала лихая рыбачья доля. Конечно, жаль им было и капитана, хотя они явно осуждали его за непонятный для них поступок, но радость от доброй вести так и рвалась наружу из просветленных, успокоившихся душ.
Я медленно повернулась к двери и, ни на кого не глядя, неверными шагами направилась к выходу.
Оживленно говорившие вокруг женщины замолкли и удивленно смотрели на вымученную жалкую улыбку, неестественно застывшую на моем лице.
Не знали они, эти рыбацкие жены, что жертвы были уже в первый момент катастрофы и что на «Лебеде» находилось два капитана.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
«Лебедь» резко качнуло, и, когда судно выправилось, стало заметно, как увеличился крен на левый борт.