Сейчас он изо всех сил отгонял мысли об оставленном на берегу, эти мысли мешали ему искать единственно верное решение, и когда это Рябову удалось, в рубке возник Решевский.
— Пластырь стоит, — сказал он, снимая фуражку и вытирая затылок. — Надо узнать, как уровень воды в машине… Позвонить?
— Звоните, — усталым голосом произнес Рябов и отошел от окна, чтоб не мешать дублеру.
Решевский снял трубку и вздрогнул. Его оглушила тишина. Она вдруг навалилась на «Лебедь» и показалась более страшной, чем недавний скрежет айсберга о железные борта траулера.
— Что? — крикнул Рябов. — Что там, в машине? Звоните же, звоните, Решевский!
Телефон не работал. Решевский свистнул в переговорную трубу и услышал в ответ далекий-далекий голос Ивана Иконьева.
— Выше пояса, — сказал старший механик, — мне выше пояса…
Дед был человеком высокого роста, но Решевский и в эту минуту не понял стармеха.
— Какого пояса? — закричал он в переговорную трубку.
— Динамка скисла, — спокойно проговорил Иконьев. — Я вырубил вспомогач.
Решевский отнял ухо от раструба и, глянув на Рябова, сообразил, что капитан все понял.
— Всех людей на ручные помпы, — спокойно распорядился Рябов.
Он увидел растерянное лицо радиста в дверях рубки, понятно, ведь электроэнергия не поступала больше на передатчик, негромко бросил ему: «Переходите на аварийное питание», радист закивал и исчез.
Решевский ушел. Рябов приказал матросу вызвать старпома и, когда тот появился на мостике, сказал ему:
— Отберите нескольких матросов и готовьте шлюпки левого борта. С правого нам уже не спустить… И проверьте спасательные плоты. Боцману поручите запастись продуктами, водой. Возможно, придется оставить судно. К нам идут на помощь, но…
Старпом понимающе кивнул и молча удалился. Теперь Рябов был совсем один в рубке и усмехнулся, глядя старпому вслед. Вот когда-то и сам он, Рябов, был таким же чифом-молчуном на славном пароходе «Дон». Кончился «Дон», давно порезали его на патефонные иголки, теперь вот и у капитана Рябова заканчивается последний его рейс…
Когда начались нелады с рыбой, оскудели традиционные районы промысла, Рябов напросился в поисковики, в этом деле можно еще было пощипать у Жар-птицы хвост. Промышлять помногу, брать по два-три годовых плана уже не получалось, но есть шанс обнаружить неизвестные скопища рыбы — тут слава мимо тебя не проскочит, не замнут твое имя, даже если в связи со второй женитьбой числится за тобой аморалка.
«Вот и доигрался, доискался, фрайер», — подумал о себе Рябов, и стало ему грустно и немного смешно.
Он хотел пойти в радиорубку, узнать, как работает станция на аварийном питании, но «маркони» вдруг сам появился на мостике.
— Мурманчанин идет! — крикнул он с порога и взмахнул листком бумаги. — К нам идет! БМРТ «Рязань»… Я поработал на пеленг, дал координаты! Они видят нас на экране локатора в пятнадцати милях…
«Это ему чуть больше часа ходу, — подумал Рябов. — Может быть, и не придется мочить спасательные плоты… Выдержит ли так долго «Лебедь»?»
— Пригласите сюда моего дублера, старпома, первого помощника и деда, — стараясь говорить помягче, сказал радисту Рябов.
Когда все собрались, капитан ознакомил старших командиров с сообщением о «Рязани».
— Продержимся на плаву до ее подхода? — спросил он, обводя каждого из четверых взглядом.
— Должны, — ответил первый помощник. — Народ работает одержимо, и паники никакой я не заметил.
Иконьев пожал плечами.
— Запас плавучести пока есть, — буркнул он.
— Может быть, выбросить часть рыбы из трюмов? — предложил Решевский.
— Подумаем, — кивнул Рябов. — Надо связаться с «Рязанью». Кто там капитан?
— Волков, — ответил радист.
— Какой еще там Волков? — грубо сказал Рябов. — Запросите у мурманчан все данные о капитане…
Несколько минут все молчали. Решевский отвернулся, и, искоса поглядывая на него, Рябов не смог ничего увидеть на лице дублера.
Наконец вернулся на мостик радист и молча протянул капитану листок.
«Волков Игорь Васильевич», — прочитал Рябов.
«Нет! — мысленно закричал он. — Только не Волков… Нет!»
Рябов скомкал листок в кулаке, сквозь зубы выругался. Тяжелым взглядом обвел он лица удивленно смотревших на него помощников и криво усмехнулся.