Не обнаружив ничего, мать Стаса вздохнула и со словами: «Играйте, дети», — вышла из комнаты.
Стас, по-моему, ничего не заметил, а я ему об этом никогда не говорил.
Нас тянуло друг к другу, и мы дружили со Стасом, несмотря ни на что.
Так продолжалось несколько лет. Когда мы учились в седьмом классе, у Решевского умер отец. Мать Стаса разом сдала, постарела и почти не сопротивлялась решению сына поступить вместе со мной в мореходное училище после семилетки.
Когда она умерла, Стас был на перегоне судов в порты Дальнего Востока, где-то в районе Сингапура. Я узнал о смерти его матери от Люськи и послал ему соболезнование радиограммой.
…Я посмотрел на сидящих рядом со мной за одним столом Решевского и Галку и подумал, а как быть вот с этой обидой…
— А помнишь, Стас, про Борю Карпова и макароны по-флотски? — спросил я бывшего своего друга.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Игорь Волков и Галка сидели передо мной, я внимательно посмотрел на них, они сейчас не глядели друг на друга, только я почувствовал: они мысленно говорят между собой. Вдруг вспомнилось, как однажды ловил рыбу в Карибском море и мне довелось бросить якорь у небольшого островка Провиденсия, принадлежащего Колумбии. Островок этот лежит южнее отмели Москито, на нем есть живописная бухта Каталина с расположившимся на ее восточном берегу селением Исабель. Из лоции я узнал, что раз в месяц сюда заходит шхуна для перевозки почты… Тогда и подумалось мне, что ради Галки я забрался бы и не в такую глушь, пусть туда вообще почта не ходила. Зачем мне иной мир, если вселенная для меня в ней, этой женщине? И понимал ведь, что не к лицу мужчине, да еще в капитанском звании, быть таким безнадежно влюбленным, но что я мог поделать с собой? Ведь не устоял, когда неосуществленное желание вдруг стало реально возможным. Да, не выдержал испытания… И если быть честным до конца — мне и не хотелось оказаться стойким.
Тогда же, в лоции, я прочитал, что описание банок и островов, расположенных у отмели Москито, было составлено более ста лет тому назад, и капитанам надлежит плавать в этом районе с особым вниманием и обереженьем. Лоции про все знают все. Как составить лоцию для плавания душ человеческих в море житейском?
Потом мне стало неловко от этих праздных мыслей, и я подумал, что самое время оставить Игоря и Галку, мне не хотелось оставлять их вдвоем, только я знал: надо дать им возможность побыть вместе.
И когда наконец я поднялся, Галка мельком глянула на меня, словно благодарила, а Волков вертел в руке пустую рюмку и смотрел в сторону.
— Оставлю вас на минуту, — сказал я и пошел из зала. У выхода обернулся: Волков и Галка встали из-за стола, и он повел ее к центру танцевальной площадки.
Я продолжал стоять у гардеробной. Потом стрельнул сигарету у швейцара и закурил. Мои сигареты остались на столе, а возвращаться туда было ни к чему…
В голову вдруг втемяшилось:
«Не уйти ли мне сейчас отсюда?» И тут же оборвал себя: «А как же Галка?..»
Одной сигареты оказалось недостаточно, и я попросил у швейцара еще. Мне почудилось, что дядя Петя посмотрел на меня с сочувственным интересом. Откуда бы ему знать обо всем?..
Когда оркестр смолк, вернулся в зал. Волков и Галка сели уже за стол, я видел, как Игорь о чем-то спросил ее наклонившись. Потом Волков сказал:
— Помнишь, Стас, про Борю Карпова и макароны по-флотски?
Было непонятно, почему он заговорил об этом. Случайно ли вспомнил или хотел вызвать ассоциацию: вот, дескать, и ты…
А про Карпова я помнил. Был у нас такой. Сейчас в Мурманске капитанит. Вечно был Боря голоден, всегда напрашивался дежурить по камбузу. По утрам на завтрак нам давали тарелку макаронов по-флотски. Чертовски вкусно готовили это блюдо в мореходке! За столами нас сидело по десять курсантов. Но иногда оказывалось девять: кто в наряде, кто болен или еще где. Десятую тарелку разыгрывали на «морской счет». Но часто Боря Карпов — он тоже сидел за нашим столом — опережал всех. Быстро придвинув лишнюю порцию, он облизывал ложку и ворошил ею в тарелке с макаронами. А порой и того хуже — делал вид, что плюет в бесхозную миску, ребята возмущенно разводили руками, а Боря спокойно переваливал еду к себе.
Со стороны могло бы это показаться свинством, но мы на Борю особенно не обижались, выглядело это скорее как хохма. И потом он был лет на десять старше нас всех, совсем взрослый мужчина саженного роста. До мореходки много плавал на торговых судах Азово-Черноморского бассейна, плавал в каботажке, после войны кормили на тамошних судах не ахти, и Боря никак не мог утолить хроническое чувство голода. У него еще до училища был штурманский диплом, правда, малого плавания. Боря прошел через учебно-курсовой комбинат и, закончив с нами курс наук, сразу пошел старпомом на БМРТ[10]. Сейчас он капитан плавбазы «Рязань», громадной такой посудины. Отъелся теперь, поди, наш Боря Карпов…