По экватору

Такова история самого почтенного, самого древнего организма, живущего на земле — Ornithorhyncus Platypus Extraordinariensis, да хранит его бог!»

Нашему естествоиспытателю ничего не стоило воспарить на такую высоту, если тема его захватывала. И не только в прозе, но и в стихах. В свое время он сочинил изрядное число стихотворений и теперь роздал их читать пассажирам, и охотно разрешил переписывать. Вот «Обращение», — в нем, на мой взгляд, меньше специальных терминов, чем в других его стихах, и оно кажется мне наиболее возвышенным.

ОБРАЩЕНИЕ

О, ложе тинное покинь,
Орниторинкус милый мой.
И клюв и улыбке распахнув,
Вce, что я жажду знать, открой.
Происхожденья твоего
Я тайну мне молю открыть:
Зачем там плоть, где кость нужна,
И кость, где плоти должно быть?
Откуда твой бобровый хвост
И эти лапы-плавники?
А вместо жабр зачем тебе
Даны звериные клыки?
О Сумчатый, о Кенгуру,
Похожий с виду на горшок,
Чьи ноги разнятся длиной,
В чьем сером животе мешок,
Открой, реликт, зачем ты здесь?
Друзья твои, в тисках земли,
Окаменелостями став.
Давно бессмертье обрели[4].

Пожалуй, нет поэта, который был бы плагиатором сознательно; вместе с тем я склонен подозревать, что нет и поэта, который порой не совершил бы плагиат бессознательно. Вышеприведенные стихи поистине прекрасны и даже трогательны, и все же в них проскальзывает нечто такое, что напоминает «Соловья Мичигана». Не может быть никаких сомнений, что автор «Обращения» читал произведения этого поэта и был ими очарован. Нельзя утверждать, что он заимствовал из них хоть слово, а тем более фразу, но его стихам присуще мастерство, стиль, ритм и мелодичность стихов «Соловья». Пусть читатель сравнит «Обращение» с «Фрэнком Даттоном» — особенно строфы первую и семнадцатую — и сам убедится в том, что тот, кто написал первое, читал второе[5].

I
Фрэнк Даттон светел был душой,
Но был его жребий лих:
В Сосновом озере он утонул,
И нет его больше в живых.
Ему сравнялось четырнадцать лет.
Он рос без мамы с детских дней.
Когда бедняжка Фрэнк утонул,
Он с бабушкой жил своей.
XVII
Он утонул во вторник днем,
Его в воскресенье нашли,
И слухи о том, что он утонул,
Округу всю обошли.
Рядом с мамой своей он был зарыт.
В холодной земле погребли его,
И слезы прольют его друзья,
Увидев могилку его[6].

Глава IX. ТАИНСТВЕННАЯ, ВЕЧНО НОВАЯ, УДИВИТЕЛЬНАЯ АВСТРАЛИЯ

Климат зависит от людей, которые нас окружают.

Новый календарь Простофили Вильсона

15 сентября. — Ночь. Австралия уже совсем близко. До Сиднея осталось пятьдесят миль.

Эта запись напоминает мне такой случай. Пассажиров созвали на нос парохода полюбоваться великолепным зрелищем. Было совсем темно. Океан открывался взору ярдов на пятьдесят вокруг — дальше все тускнело и скрывалось во мраке. Но тот, кто некоторое время терпеливо вглядывался в темноту, был щедро вознагражден. Вскоре в четверти мили от парохода на воде вспыхнул ослепительно яркий свет, — вспышка настолько неожиданная и столь удивительно яркая, что дух захватило; потом световое пятно вдруг вытянулось наподобие штопора и превратилось в огромного сказочного змея; каждый изгиб его тела, дорожка, прокладываемая головой, волна, бегущая за его хвостом, — все было охвачено неистовым огнем пожара, И он приближался к нам с быстротой молнии! Не успели мы опомниться, как этот исполин пламени длиною в пятьдесят футов, пылая и бушуя, пронесся мимо и тут же исчез, а в том месте, откуда он появился, вспыхнуло снова, снова и снова; и все эти вспышки мгновенно превращались в морских змеев. Мы видели, как вспыхнуло в шестнадцати местах одновременно; змеи бешено ринулись в сторону парохода — клубок извивающихся спиралей, движущийся костер, видение умопомрачительной красоты, зрелище огня и мощи, равное которому многим из собравшихся на палубе вряд ли суждено увидеть в мире сем.

4

Перевод И. Гуровой.

5

Сборник лирических песен миссис Джулии Мур, стр. 36. (Прим. автора.)

6

Перевод И. Гуровой.