Мне всегда нравилось поддерживать вокруг себя чистоту и порядок. У меня все стояло на своих местах даже в кладовке в подвале, а когда девочки были маленькие, я убирала их комнаты, когда они засыпали. Я сортировала по цвету крошечные пластиковые туфли кукол Барби, аккуратно складывала одежду, выбрасывала сломанные игрушки и расставляла книжки по размеру. Но когда в гости приходили соседи, я разбрасывала одежду по гостиной, ведь в Гренде полагалось быть толерантным, снисходительным, спонтанным и гибким. В Гренде ценилось расслабленное отношение ко всему, кроме самого правила о расслабленности – его следовало соблюдать неукоснительно. На практике это означало, что, если какие-то подростки на полную катушку включали техно на одной из веранд, на это можно было лишь пожать плечами. Так же следовало реагировать, когда цыганский табор останавливался в роще неподалеку – это происходило каждое лето, – и ветер приносил в сады Гренды использованную туалетную бумагу. Иной раз я могла собрать целый мешок бумаги только в нашем саду.
– Многим нелегко смириться с нарушением их личных границ, – заметил один сосед на очередном спонтанном сборище в саду. Известный комментатор в уважаемой газете, позже он подробно описал этот эпизод в статье о ксенофобии. – Но нам не следует забывать, что это – совсем иная культура, с отличными от наших взглядами на гигиену. Для них это разумный и совершенно адекватный способ существования. Безусловно, некоторым из нас непросто относиться к этому с пониманием, но нужно лишь оторвать взгляд от земли. И никто еще не умер от кусочка туалетной бумаги.
– По крайней мере, они пользуются туалетной бумагой, – сказал Аксель. – Это вселяет надежду.
Следом за мужчиной 1987 года рождения в кабинет заходит женщина 1998 года рождения. Она жалуется на мигрень, приступы страха и общее беспокойство. Мы мерим давление – оно как у космонавта, – я встаю, чтобы ощупать ее шею и плечи – девяносто пять процентов случаев головной боли связаны с напряжением в шее, – и невзначай спрашиваю ее о планах на лето.
Я напоминаю себе о необходимости поддерживать светский разговор, особенно после того, как я вопреки рассудку решила почитать в Интернете отзывы пациентов о себе как о специалисте, и негативные отзывы, которых, к счастью, довольно мало, засели занозой в моем сознании: Я чувствовал, что безразличен врачу. Врачу не было до меня дела. Я вышел из кабинета с неприятным осадком. Врач была явно в стрессовом состоянии. Врач была невежлива. У врача тряслись руки, когда она мерила мне давление. Врач торопилась. Врач, не отрываясь, смотрела в монитор. Когда ты пережил травму, то хочешь быть выслушанным, без морализаторства и пренебрежения.
– Я поеду во Францию с мамой и папой, – отвечает женщина 1998 года рождения. У нее дрожат губы, и вот она уже плачет.
Я жду, пока всхлипывание немного утихнет.