Правда, увидев это сооружение, я сильно приуныл и понял, почему он назван «королевским». Наверное, из-за размеров. Эта махина занимала целый квартал, имела мощные башни по краям и здоровенное здание, похожее на кирху, прилепленное к одной из стен. Хорошо ещё, что эта «кирха» была разрушена, поэтому нам оставались сущие пустяки. Проверить четырёхэтажное строение размером чуть не с Зимний дворец. За три дня. Но деваться было некуда, поэтому, сплюнув сквозь зубы, я приказал:
— Разбиваемся на пары. Первая — Шараф и Змей — идут в западное крыло. Вторая — Гек и Искалиев — в северное. Силантьев — на связи. Ну а мы с тобой, — я повернулся к Одинцову, — пойдём вон туда, где на стенке герб висит. Встречаемся каждый час возле ворот. И осторожней, мужики. Тут вооружённых фрицев ещё хватает, так что не нарвитесь… А сейчас оправиться — и начали!
Мы дружно, на счастье, обрызгали внутреннюю стену и разошлись каждый в свою сторону.
— Апчхи!
Я вздрогнул от громового чиха и возмущённо сказал:
— Ты хоть прикрывайся, когда чихаешь! Ведь заикой сделаешь!
Фёдор смущённо кашлянул и извинился, добавив:
— Тут, товарищ майор, столько пыли… Окна почти всё повышибало, вот и нанесло…
— Угу — нанесло… Я вон в том зале в говно вляпался, его тоже нанесло? Причём отметь — говнецо человечье и свежее.
Через секунду до меня дошло, что моя фраза звучит несколько двусмысленно, поэтому поспешил разъяснить:
— Я его не пробовал.
Одинцов хрюкнул, а потом, став серьёзным, заметил:
— Странно, мы это здание позавчера проверяли — и ничего свежего не было…
— А, — махнув рукой, предположил я: — Мало ли кто тут нагадил? Скорее всего, кто-то из немецких солдат здесь прятался. И судя по брошенной форменной куртке, он добыл «гражданку», после чего свалил. Ладно, с этим этажом тоже закончили. Пошли вниз.
Мы бродили по замковому комплексу уже четвёртый час и ничего толкового не находили. Всюду был какой-то мусор, поломанная и целая мебель, куча картин на стенах с изображением пейзажей и разновозрастных мужиков, всех как один одетых в доспехи и выглядевших спесиво до невозможности. Было много бумаг, но совершенно не относящихся к делу. Какие-то накладные, листовки, плакаты… А вообще, дворец впечатлял. И размерами, и неразграбленной обстановкой. Особенно, конечно, размерами. Как представлю себе, что у него ещё и подвалы есть, так оторопь берёт — сколько же нам тут ещё лазить придётся?
Спустившись на второй этаж, мы прошли в большой зал, где я, набрав кучу очередных бумаг поднял огромное перевёрнутое кресло и, плюхнувшись в него, начал перебирать макулатуру, а Фёдор пошёл дальше.
— П-ш-ш-ш!
Звук, раздавшийся почти над головой, заставил рыбкой вылететь со своего трона и, извернувшись в полёте, направить ствол автомата в сторону опасности. Увидев её источник, я только коротко матюгнулся и, убрав оружие, подошёл к напольным часам, внезапно пробудившимся к жизни. Правда, подошёл осторожно, ожидая должного последовать за шипением громкого «бом»! Но отбивать время этот монстр не стал, а после первого угрожающего шипа заткнулся. Посмотрев на часы ещё какое-то время и поняв, что с их стороны больше подлян не ожидается, я выразил своё отношение к творению старых мастеров:
— У-у-у, сука!
После чего, встав посреди зала, начал оглядываться. Рыться в бумагах, в надежде найти хоть какие-то хвосты от «кукол старой Магды», я больше смысла не видел. Команда, в которую входил Одинцов, тут уже всё проверила. Ронять рыцарские доспехи, часто встречающиеся на разных этажах, или простукивать стены в поиске тайных ходов тоже посчитал глупым. Так что, наверное, самым оптимальным будет для очистки совести быстро проскочить по оставшимся залам и галереям, а с завтрашнего дня плотно заняться подвалами.
Угу, значит, так и сделаем… Только куда Фёдор делся? Ведь слышал его шаги в другом зале, когда в кресле сидел, а сейчас — тишина… Или он дальше ушёл?
Пройдя через высокие двустворчатые двери, я оказался в следующем помещении. Старлея здесь не было. Блин! Куда он пропал? Покрутив головой, я крикнул:
— Одинцов! Одинцов, ты где?
Его голос раздался откуда-то справа:
— Я здесь, товарищ майор. Идите сюда.
Ага, вон ещё одна дверь. Пройдя в неё, я оказался в зале размером метров двенадцать на пятнадцать. Он был практически пуст, за исключением резных деревянных кресел, стоящих по периметру, и большого стола, накрытого красной скатертью. Ещё присутствовал громадный камин, в котором можно было зажарить слона вместе с хоботом и бивнями. Вот из этого камина сейчас выглядывал напарник и махал мне рукой. Подойдя ближе, я поинтересовался: