— Вообще-то, Илья, к тебе это тоже относится.
Поправив автомат, я миролюбиво ответил на наглость напарника:
— Пойду, если ты за проход возьмёшься. А сейчас мне просто интересно, что ты в коридоре искать собрался?
— Заряд. Тут недалеко, судя по всему, должен быть заряд, замаскированный в стене. Там, в растяжках, наверняка что-то маломощное, а если это тралить, то удобнее всего отсюда. — Шах остановился и, высвечивая стенку, кивнул: — Угу, а вот и он.
А потом, показывая на замазанный какой-то грязью участок стены, кирпичи из которого только что не выпадали сами, пояснил:
— По задумке фрицев, тот кто будет это снимать, из-за поворота, рассчитывая, что находится в укрытии, кидает «кошку» и тянет. А основной заряд — вот он, прямо над головой. И судя по всему… — Марат осторожно вынул один кирпич и заглянул в отверстие. — Да, судя по всему, тут килограммов восемь. Поэтому ход гарантированно завалит. И всех, кто в нём находится. Так что, командир, я сейчас всем этим займусь, а ты, от греха, иди к ребятам.
— Хочешь большой заряд снять?
— Я не псих. У него наверняка стоит элемент неизвлекаемости «на разгрузку». Так что максимум — детонатор сниму.
— Может, хоть фонарик тебе подержать, подсветить?
— Не надо. Я как закончу, вас позову.
— А ту, что за углом, всё-таки тралить придётся?
Если сейчас Марат скажет «да», то с мыслями поймать кого-нибудь из подземных жителей придётся распрощаться. Услышав взрыв, они моментально смоются. Шансов на то, что мы здесь найдём людей, конечно, очень мало, но ведь они есть, и очень не хотелось бы эти шансы профукать. С другой стороны, приказывать Шарафутдинову снять практически неизвлекаемую мину я тоже не могу. Но мудрый Шах, у которого в голове наверняка были похожие мысли, успокоил:
— Я постараюсь сделать проход. Посижу, подумаю и сделаю. У меня и «прищепки» есть, так что всё должно получиться.
После этих слов сапёр, не обращая больше ни на что внимания, начал выкладывать перед собой зеркальце, целлулоидную линейку, складной немецкий нож, «крокодилы» с куском провода и прочие узкоспециализированные причиндалы. Глядя на приготовления, я ещё раз предложил помощь, но опять получив отказ, потопал к мужикам.
Первые минут десять все сидели как на иголках, прислушиваясь и стараясь уловить хоть какой-то звук из коридора. Но там было тихо и, переведя дух, мы стали тихонько общаться между собой. Потом у меня начала мёрзнуть мокрая нога, и я очередной раз уверился в правильности решения не ходить по затопленному коридору.
Пока ждали, я несколько раз порывался пойти посмотреть, как дела у Шарафутдинова, но постоянно сам себя останавливал.
А ещё через час в темноте появился луч фонарика, и мы ломанулись навстречу идущему Марату. Я быстрым лосем доскакал до него первым и на выдохе выпалил:
— Ну как?
Напарник, глядя на мою физиономию, победно ухмыльнулся:
— Проход есть!
— Ну молоток, братан!
От избытка чувств я крепко прижал Марата к себе и только тут понял, что он весь взмокший. М-да… сложный ребус в этот раз парню достался. На пустом месте наш подрывник мокрым как мышь не станет. Только с этим надо что-то делать, а то ещё через пятнадцать минут его начнёт от холода трясти. Поэтому я молча начал сдирать с себя разгрузку и гимнастёрку, чтобы отдать нательную рубаху Шаху. Тот, понимая правильность решения, даже брыкаться не стал и, переодевшись, пошёл показывать нам сделанный проход.
Подойдя к обезвреженной ловушке, Шараф показал выстриженную в проволочной паутине дыру и пояснил:
— Вот тут, ползком вдоль стеночки, мы и пройдём. Не дыша, на цыпочках. И не дай бог вам что-нибудь зацепить. Всё понятно?
Гек, присев перед лазом, сумрачно посмотрел на сапёра и пробурчал:
— У меня на брюхе цыпочек нет. Что, пошире нельзя было сделать?
— Нельзя… Остальные растяжки я так и не разъяснил…
Дав лёгкий подзатыльник Пучкову, я прервал его причитания и, оценив размеры хода, скомандовал:
— Первым идёт Шах. За ним я. Потом Змей и Даурен. Гек — замыкающий.
Пацаны только кивнули, а я, глядя, как Марат примеривается ползти, добавил:
— Шараф, ты как на ту сторону перейдёшь, сразу глянь, нет ли там ещё сюрпризов.
— Хорошо, командир. Конечно, вряд ли ход по всей длине заминирован, но я лучше сейчас постоянно впереди идти буду.
На том и порешили, после чего, просочившись без происшествий через сделанное отверстие, ещё минут двадцать шли за Маратом, как гусята за гусыней, пока не дошли до этой развилки.
Тут уже я вылез вперёд и, отодвинув сопящего Шарафутдинова в сторону, принялся оглядываться. Пользуясь заминкой, примолкший Леха, который ушиб колено и теперь хромал на обе ноги, опять начал бурчать, в этот раз на Искалиева: